«ВОЙНУШКА»

Я – из послевоенного поколения. Родился через 26 лет после окончания Великой Отечественной войны. Но я вырос в атмосфере еще не остывшей эйфории «недавней» победы над фашизмом. Нашей любимой игрой в детстве была «войнушка». Причем я «воевал» в ней от всей души. Я страстно бил фашистов, представлял себя советским героем… Все это хорошо помню. Вот я беру в плен врага, вот я ползу по полю, вот я сижу в траншее. Я был в этих играх даже разведчиком. В перестрелке с врагом мальчишки до хрипоты спорили, кто первый стрельнул и кто кого убил первым.
 
У нас были игрушечные пистолеты, заряженные пистонами, не то что нынешние одноразовые, пластмассовые. Они стреляли и был запах пороха, запах войны. Эх, мальчишки, вы и не можете представить, что ощущаешь, когда прячешься за деревом, или на дереве, или за стеной, или в кустах у дома, а соседка, сидящая на скамейке у своего дома, подсказывает, где спрятался «враг».
 
Нашими любимыми фильмами были фильмы о войне. И сегодня для меня любимым фильмом остается киноэпопея «Освобождение». Я пою до сих пор: «Я прошу, хоть не надолго, грусть моя, ты покинь меня..». Я пою: «Где он этот день… Лишь бы наступил он – этот самый, долгожданный, заревой победный день». Я пою: «Этот день победы со слезами на глазах…». Я пою: «Бери шинель, пошли домой…».
 
Я вырос, стал взрослым. Но все еще играю в свою войнушку, когда в сотый раз смотрю старые фильмы о войне. Я ее играю, когда вспоминаю и думаю о той, настоящей войне, которую не видел. Каждый раз, когда бываю в Берлине, обязательно гуляю по Трептов-парку, дохожу до Рейхстага.
 
Я вижу того солдата, выносящего на руках из огня спасенную девочку; мне кажется этот солдат – я. Я двигаюсь с танками и пехотой с боями дальше. Вдруг падает рядом со мной смертельно раненный мой боевой товарищ, который за годы войны стал мне как родной брат.
 
Я хватаю его и кричу ему, прошу его: держись, не умирай, мы у цели… сейчас дойдем и… закончится война, ты должен это увидеть! Я тащу его в сторону Рейхстага, не к медсестрам, потому что знаю: он погибает. (Ведь могло быть такое в последний день, я это представил).
 
Отстреливаясь, я дотащил товарища, истекающего кровью и стонущего, до ступенек Рейхстага и показал ему то, о чем мы мечтали. И он погиб с улыбкой на лице, с выражением победителя.
 
Я недавно поднялся на крышу Рейхстага… и снова представил, что это я водружаю знамя победы на его куполе. Благородный немецкий народ сохранил оставленные на стенах Рейхстага подписи и надписи наших солдат, и эти надписи лучше всякой песни и поэзии говорят сами за себя. Сквозь них я видел сцены боев, погибающих героев, танки и самолеты, медали и ордена войны. Я видел и тех, кто ковал Победу в тылу. И я подумал, что через мою войнушку и я стал причастен к той войне и той Победе. И моя войнушка, казалось, теперь нашла здесь свое логическое завершение.
 
Но… Я из послевоенного поколения. Родился через 26 лет после окончания Великой Отечественной войны. Почти столько же прошло после ликвидации моей бывшей родины – Советского Союза. Мои родители и учителя – люди военного поколения – сами выросшие в годы войны и ставшие взрослыми после, воспитывали меня и мое поколение на героике той страшной войны. Но где и когда произошел разрыв в цепочке передачи этой памяти, героики и гордости за Победу из поколения в поколение?
 
Спрашиваю школьников: когда была Вторая мировая война и какие страны в ней участвовали? Уже путаются в ответах, уже стали забывать. Может, отчасти поэтому становится легко «пудрить мозги» нынешнему поколению, лживо обличая фашизм, там, где его нет и потворствовать фашизму там, где он уже нагло бросает вызов нашей памяти, чести и миру?
 
По улицам Санкт-Петербурга – блокадного Ленинграда – открыто и легально (!) маршируют фашисты и взмахивают руками точно так же, как те тогда. В Москве – столице Победы – других городах они нападают на приезжих азиатов и кавказцев, избивают и уже убивают их. Им разрешают сегодня быть. А ведь также – с маршами – все тогда начиналось. Неужели это дети и внуки героев Великой Отечественной?
 
На подступах к Рейхстагу в 1945-м солдаты погибали с чувством гордости за Победу, думая, наверно, что уничтожили фашизм в его логове. А те немногие участники той войны, живущие рядом с нами, которых становится все меньше из года в год: с каким чувством уходят они? Может они думают: не добили мы их тогда. Или может кто-то из них думает: лучше бы я погиб в той войне, чем видеть фашиствующих молодчиков сегодня.
 
Мы, послевоенное поколение, участвовали в войне в своих детских фантазиях, в своих играх в войнушку. А сегодня, порой, молодое поколение уже играет не в войнушку, а в фашизм. Нет, не играет, а, порой, по-настоящему фашиствует. Не все, конечно, молодое поколение, но уже немалая его часть.
 
Надо их остановить. Отступать некуда. Отступать нельзя. Отступать стыдно. И я чувствую: нет, я не послевоенное поколение, я участник той войны. Я ветеран той войны. И поэтому нам, наверно, придется вновь подняться против недобитых фашистов. И уже не на детскую войнушку.
 
Фарход Толипов