Кого не любит Ташкент

Дровосеки добрались до улицы Гагарина. До зеленой старой аллеи, до ташкентского культового места с голубями. Пришли по беспроигрышной стратегии, размахивая потекшими серыми ксерокопиями, как флагами, на которых невозможно ничего разобрать. В них как будто  разрешение на сруб трех сухих   деревьев, которые  они сами и искалечили  зимой, обрезав  наполовину.  Но начали пилить с живых, рядом стоящих,  быстро, шустро, под шумок, — спиленное дерево не приклеишь назад, а чиланзарцы утрут беспомощные  слезы.

«Именем Хокимията!»  — трепещут флаги-бумажки, бравые ягодицы в синих трико деловито катят огромные бревна на машины. Быстрее распилить,  продать и заплатить копеечный штраф.

«Именем Хокимията!» зеленый Чиланзар пустеет, покрывается пылью и опилками. Много лет назад чиланзарцы первым делом стали засаживать деревьями свой молодой, дерзкий, совершенно лысый район  с кустами шиповника  да  тополями-свечками.  На раскаленную землю в строительной пыли высаживали тоненькие веточки чинар и дубов, поили их из ведер, как маленьких ягнят,   отгоняли коз и мечтали, что лет через десять… ну пусть через двадцать, ладно, через тридцать, их дети и внуки будут ходить в тени с длинными рукавами и смеяться над саратоном.

Чинары не подвели, взметнулись зеленым куполом над районом, закрыв людей от солнца, пыли и шквального ветра.  Самый зеленый район города, с самолета посмотришь, настоящее море.  Но пришли манкурты в синих трико и оранжевых жилетах  и стали продавать достояние города. В зеленой защите появились горячие  пятна, расползающиеся, как дырки на старом платье.

Именем Хокимията      
                    
Именем хокима Чиланзара, Даврона Хидоятова, рубятся наши деревья. Так объявляют рубщики,  так говорят люди,  и если в хокимиате не знали об этом, то пусть теперь знают. Никто и никогда не запомнит всех этих Санжаров, Наби, Фарходов, Шухратов в синих трико. Их даже на лицо не распознать, они делают свое маленькое  дело, за копеечку. В их головах будущего, как у комаров, на одни сутки. Убитые чинары переходят из рук в руки, в каждой оставляя по хрустящей купюре.

Вся вина, по общественному мнению, ложится на хокима района, от него по цепочке добирается до хокима города, и дальше выше, до президента. Живите с этим, Даврон Абдулпаттахович.  В Ваших руках имидж всех, вышестоящих. Или безымянный рубщик, которого никто не может остановить, сильнее Вас. Сильнее прокуратуры, президента и господа Бога.

Люди в отчаянии

Люди измучены вечной борьбой за свои деревья, за кислород и спасительную тень, они в гневе и отчаянии. Ташкент никогда не был воинственным городом, у нас даже нет ни одного символа, где было бы изображено  оружие. Мы — ремесленники, торговцы, дехкане, поэты. Но наши суфии  предупреждали о том, что с человеком случается беда в тот самый момент, когда на «весах судьбы»  Презрение перетягивает Признательность. А суфии никогда не ошибались.

Я боюсь, что кто-то не выдержит, сорвется. Произойдет что-то, что как спусковой крючок, отпустит волну  народного гнева. Это будет неожиданно и страшно.  За это ответят те, чьи имена на слуху. А маленький рубщик в синих трико  даже не узнает, не оглянется, не ужаснется.  Мы предупредили…

Асия Качаева
Фото со страницы Евгения Скляревского в Facebook