Обратная сторона бороды

Мой коллега, колумнист Джавлон Хасанов  вчера опубликовал материал о Кончите Вурст, где строго-настрого запретил  нам  подрывать основы толерантности.  Мужчины сказали: «Ладно, можно нам хотя бы побриться?» Женщины сказали: «Анхор, не позорьтесь! Бороды нам еще не хватало!». Мы посмеялись, поругались, повозмущались на площадке Anhor.uz — взбодрил нас наш любимый ресурс.
 
Ни в коей мере не оспариваю идею толерантности — это величайшее достижение человечества по формуле: «Мы все равны, независимо от пола, цвета кожи, национальности и убеждений», но хотелось бы развернуть мысль.
 
Вы можете представить  себе общество, где ненавидят детей? Это невозможно, — скажете вы, — что за глупость? А между тем:
 
Понятие «childfree» («без детей») ввела в обиход американка Лесли Лафайет. В 1992 году она создала скромное сетевое сообщество ChildFree Network (CFN). Сегодня в США уже более 40 организаций «чайлдфри», каждая из них насчитывает несколько тысяч участников и имеет десятки отделений в стране и за границей. В России виртуальное сообщество «чайлдфри» появилось 20 декабря 2004 года и пока объединяет в своих рядах около 500 человек.
 
«Фрики!», скажете вы. Горстка несчастных идиотов. Но они есть. И их количество не уменьшается, а с каждым годом увеличивается. Их политика становится все более агрессивной. Они выходят на иные, более высокие  уровни. Они начинают говорить с нами, как с заблудшими. Они отстаивают свое право жить без детей и призывают к этому  других.
 
Об этом, об Окнах возможностей очень хорошо сказал Джозеф Овертон. («Окна Овертона» — политическая теория – Прим. Ред).
 
Джозеф П. Овертон (1960-2003), старший вице-президент центра общественой политики Mackinac Center. Сформулировал модель изменения представления проблемы в общественном мнении, посмертно названную Окном Овертона.
 
Вкратце – любую, даже самую отвратительную и вопиющую идею можно вывести на уровень  разрешения в обществе. Даже каннибализм.
 
Описанное Овертоном Окно возможностей легче всего движется в толерантном обществе. В том обществе, у которого нет идеалов, и, как следствие, нет чёткого разделения добра и зла. 

Нет табу. 

Нет ничего святого. 

Нет сакральных понятий, само обсуждение которых запрещено, а их грязное обмусоливание — пресекается немедленно. Всего этого нет. А что есть?

Есть так называемая свобода слова, превращённая в свободу расчеловечивания. На наших глазах, одну за другой, снимают рамки, ограждавшие обществу от бездны самоуничтожения. Теперь дорога туда открыта. 
 
Вседозволенность – бабушка анархии. Казалось бы, при чем тут чья-то борода, пусть и совершенно несуразная на женском лице? Это просто эпатаж,  шоу, посмеялись и забыли. Но когда над бородой перестают смеяться, и начинают воспитывать нас в духе терпимости к бородатым теткам, это уже звоночек.  Маленький такой, еле слышный, прелюдия к набату, когда мы вдруг  неожиданно станем для себя Родителем №1 и Родителем №2,  не мужчинами и женщинами, а «оно», и это будет почитаться за высшую добродетель.
 
«Это, как способ донести своё послание до всего мира так, чтобы его невозможно было не увидеть или не услышать. Ведь внешний вид, пол и происхождение не имеют никакого значения, когда речь идет о достоинстве и свободе индивида. Важен только и исключительно человек, у каждого должно быть право жить так, как он считает нужным, если это никому не причиняет вреда». Кончита Вурст.
 
Лолшто? Внешний вид, пол  не имеют уже значения? Свобода индивида?  Мы попали, друзья мои.
 
Возможно, мы не доживем до такого времени,  когда  нас с подругами убедят отрастить бороды, а  друзей переодеться в платья и накрасить губы, но наши внуки вполне могут сказать нам «Спасибо, блин…», за то, что мы вовремя  не «зашибли бороду лопатой». За то, что Кончита донесла свое послание, да так, чтобы мы его никак не пропустили и не смогли не заметить.
 
А  дальше больше  — сначала  она ( читай «прогрессивное  человечество»)  будет на нас  обижаться, что мы смеемся и не идем за ней, потом будет штрафовать за смех в ее сторону, потом законодательно закрепит свое право на ношение бороды. И  когда мы  скажем своему ребенку что бородатая тетя – это просто сумасшедший человек, смешной, несуразный и нелепый – нас осудит общество.
 
Кстати, по поводу лопаты,  да простит меня редакция замечательного Anhor.uz, но не могу не привести бородатый баян с просторов интернета, одну из моих любимейших притч:
 
Однажды к Мастеру Вану пришли трое его детей, и каждый желал странного…
— Отец, — жеманясь и краснея, сказал старший сын. — Мне кажется, я люблю мужчин больше, чем женщин. А среди мужчин я больше всех люблю Сунь Ауя из соседней деревни. Я понимаю, ты хотел видеть во мне опору в будущем, продолжателя рода и наследника своего мастерства, но… извини, я хочу иначе. Ничего, если я приведу в дом Сунь Ауя, и мы будем спать в одной кровати и сидеть у огня, держась за руки?

— Папа, —  сказал средний сын. — Мне кажется, я пацифист и не могу даже смотреть на оружие, мясную пищу и чужие страдания. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне сильного воина, победителя и защитника, который прославится на всю Поднебесную, но… извини, я хочу иначе. Ничего, если ты отмажешь меня от армии, и мы возьмем в дом нашего поросенка, которого мы откармливаем на Праздник aонарей? Я назову его Пикачу, буду купать в теплой воде, повяжу на шею синий бантик, и мы с Пикачу будем кушать только растительную пищу!

— Папа! — сказала любимая дочь Мастера Вана, Ма Сянь, водя изящной ножкой по глиняному полу. — Ты знаешь, я ведь молодая, красивая и умная девушка. Поэтому я хочу самореализоваться и пожить для себя. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне любящую жену своего мужа, умелую хозяйку и заботливую мать многочисленных внуков, но… извини, этого не будет. Ничего, если я уеду в город, стану там офисным работником, сделаю карьеру и стану чайлдфри? А по выходным я буду приезжать к тебе в дом престарелых на своем «Матисе» и куплю тебе замечательное кресло-качалку…

Мастер Ван уже открыл было рот, чтобы громко высказать детям все, что он о них думает, но таки не издал ни звука. «А нужно ли? — подумал он вдруг.

— Да какое же я имею право решать за своих детей, как им жить, с кем спать, что есть, во что верить? Они же самостоятельные личности! Ну и что, что старшему всего семнадцать? Подумаешь, мне не нравится! Ничего, потерплю, зато дети мои будут счастливы! В конце концов, чем цивилизованнее человек, тем он толерантнее, так неужели я буду вести себя как дикарь?!»
— Хорошо, — устало сказал он, — живите как хотите.…

Прошло десять лет. Дети жили как хотели. Старший после долгих хворей и мучений умер. Средний все больше времени проводил в свинарнике, пристрастившись к паленому эрготоу (китайская водка – Прим. Ред. ) и всех хряков научив выпивать вместе с ним; время от времени он просыпался, некоторое время философствовал с Пикачу о том, что наш мир — это не более, чем скопище зловонных нечистот, и снова засыпал.
 
Дочь поначалу разбогатела в городе. Но в один прекрасный день она пресытилась партнерами по бизнесу, и все они показались ей чересчур стары и немощны для ее ложа. А молодой любовник, которого она за справедливую цену наняла для оказания сексуальных услуг, ловко подделал ее подпись, перевел на себя все ее активы и оставил без гроша; дочь вернулась к мастеру Вану, душой устремилась к самосовершенствованию и проводила дни под засыхающим утуном, неустанно читая мантру «Все сволочи… все подонки». Мастер Ван исправно выносил за нею горшок и с ужасом думал о том, кто же будет это делать, когда сам он вконец одряхлеет: ведь Небо не послало ему ни внука, ни даже внучки.

Как-то он пришел к соседу поделиться своим несчастьем и увидел, что Мастер Чжан сидит в беседке перед садом камней.
— Как поживаешь, сосед? — спросил Мастер Ван. — Все ли в порядке? Что детишки? 
Мастер Чжан неторопливо отпил из чашки и ответил:
— Старший сын увлекся расшифровкой эпитафий на древних надгробиях, познает величие прошлого и хорошо зарабатывает. Он женился на дочери уездного судьи, они живут душа в душу, у них в городе большой дом. Средний сын служит в императорской коннице на южной границе. Он начальник «длинной сотни» конников. Враги боятся его, как огня, друзья любят, подчиненные уважают, а начальники ценят. А дочь — что ж, вон моя красавица-дочь, ее любимый муж и пять моих внуков…
— Невероятно! — вскричал Мастер Ван. — Но разве десять лет назад твои дети, будучи молодыми, горячими и глупыми, не приходили к тебе, желая странного?! 
Мастер Чжан степенно кивнул.
— Как же тебе удалось воспитать таких славных детей?! 
— Я просто сказал им, что если они не перестанут валять дурака, я зашибу их лопатой.…
С тех пор учение Свободной Личности в Поднебесной пошло на убыль, а учение Просветляющей Лопаты расцвело. 

А так, конечно, дай бог здоровья бородатой тете, пусть поет. Главное, чтобы нас в клетку не посадили. Золотая Середина и Просветляющая Лопата – наше все.
 
Асия Качаева,
специально для Anhor.uz

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции