Две записки и две фразы
14 октября 2009 года прервалась жизнь поэта Узбекистана – Александра Аркадьевича Файнберга. 2 ноября ему бы исполнилось 70 лет… За вклад в развитие литературы в 2004 году Александру Файнбергу присвоено почётное звание «Народный поэт Узбекистана», а в декабре-2008 он был удостоен государственной награды Российской Федерации – медали Пушкина. Сегодня мы публикуем автобиографию Поэта и посвященные его памяти материалы.
Попытка автобиографии
Так случилось, что отец мой родился в Гатчине под Петербургом в 1891 году, мама – в Москве в 1904-м, а я в Ташкенте – 1939-м. Вообще-то родители мои встретились в Сибири, куда многих забросили ветры сталинских времен. А когда там, в Новосибирске, запахло Колымою, то бросили они в шапку трехлетнему брату моему две записки. На одной было написано «Кишинёв», а на другой – «Ташкент». И братишка мой вытащил «Ташкент», чем спас всех нас, ибо «Файнберг» не та фамилия, чтобы выжить в немецко-русской Молдавии при нацистском режиме второй мировой войны. Так в 1937 году они оказались в Ташкенте, над которым так уж звёзды встали, что через два года я появился на свет в этом прекрасном и яростном, как сказал великий Платонов, мире.
Всё остальное просто. Детский сад, семь классов, топографический техникум, воинская служба на просторах Таджикистана. После армии – разлука с топографией, заочное отделение журналистики филфака Ташкентского университета, работа в студенческой многотиражке, где в 1961 году встретился со своей будущей женой.
После выхода первой книги стихов был принят на работу в Союз писателей Узбекистана. Повезло печататься в журналах «Смена», «Юность», «Новый мир», «Звезда Востока», «Новая Волга» и в периодике США, Канады, Израиля… Изданы книги в Ташкенте и по кольцу судьбы – в Москве и Петербурге, где, как уже сказано, родились мать и отец.
Когда однажды из-за моего нестандартного поведения на семь лет закрылась для меня возможность печататься, занялся киносценариями. Вышло четыре полнометражных игровых и восемнадцать мультипликационных фильмов (такими были цифры на момент написания Александром Аркадьевичем этого текста. Всего же вышло 7 полнометражных игровых фильмов, около 30 документальных и более 30 мультфильмов – прим. ред.). Ещё переводы на русский язык Алишера Навои и современных узбекских поэтов. Свои стихи до поры откладывал в стол. Теперь всё на своих местах. Что будет дальше – одному Богу ведомо. Вообще-то биографию любого человека можно уложить в две фразы: «Родился по собственному желанию. Умру по сокращению штатов».
Надеюсь жить.
***
Когда взойдет над чердаками
долина Млечного Пути,
Создатель, вечными руками
мои пределы очерти.
Лиши мечты о невозможном,
чтоб с упоеньем гордеца
я, чуждых дум не потревожив,
не рвался в чуждые сердца,
чтоб я, не помня дней коварных,
был сам собою по ночам,
чтоб не в чужую наковальню
горящий молот мой стучал.
Не вторгни жизнь мою бесстрастно
в пределы чуждого жнивья.
Любая нива – но моя.
Любой удел – но не напрасный.
Александр Файнберг
Гений места
Иногда подвиг может быть таким: жить, где живешь и делать, что делаешь. Именно так случилось с ушедшим из этого мира за две с небольшим недели до своего 70-летия главным русскоязычным узбекским поэтом XX века Александром Аркадьевичем Файнбергом.
Как-то странно сознавать, что был знаком с исторической личностно. Что человек из истории запросто жал тебе, мальчишке, руку, много раз говорил: «Привет». Вспоминать его хриплый голос (в детстве мне особенно нравились люди с хриплыми голосами). Он потрясающе красиво хрипел и кричал: так редко бывает, когда люди кричат не зло и противно, а приятно, почти художественно.
Он был очень живым и естественным человеком, нисколько не отрешенным от мира, каковыми иногда бывают большие поэты. Он жил полноценной жизнью: достаточно регулярно выпускал сборники стихов, писал сценарии к мультфильмам и полнометражным картинам, переводил с узбекского местных поэтов.
Ему было за 50, когда вдруг жизнь кончилась и началась судьба. После распада СССР уезжали пачками, ну и умирали, конечно, друзья. Одно дело быть большим поэтом на фоне других поэтов, хороших и разных, и совсем другое вдруг стать в каком-то смысле единственным поэтом в своих местах. Одно дело быть ярким другом в компании таких же или чуть менее ярких друзей, и совсем другое вдруг остаться одиноким осколком цветного стекла, разбившегося и присыпанного землей политического коллапса. Это почти как умереть заживо. Он продолжал жить.
Даже еще лет 20 назад никто не мог предположить, что для русскоязычного поэта подвигом окажутся обычные посмертные титры: «Александр Файнберг. Родился 2 ноября 1939 года в Ташкенте, умер 14 октября 2009 года в Ташкенте».
Оставаясь на месте, он фактически стал оплотом русского слова в Узбекистане. Его произвели в Народные поэты Узбекистана. Он, не элитарный, но и отнюдь не
массовый, действительно был народным поэтом. Потому что найденные всегда остающимися один на один с чистым листом, вдали от толпы, настоящими литераторами единственные слова и есть то, что может сделать народ народом.
Незадолго до смерти его успели заметить и российские власти — указом российского президента Александру Файнбергу вручили Пушкинскую медаль. Фактически за то, что он продолжал писать русские стихи в Узбекистане.
В Узбекистане вряд ли совсем прекратят писать стихи по-русски. Но теперь это будет уже совсем другая история, потому что исчез оплот, не стало русского, узбекского, настоящего поэта Александра Файнберга. Пережившего страну, но не покинувшего дом. Не замолчавшего от внезапной и необратимой потери целого мира, в котором он жил две трети своей жизни. Он был обычным гением места. Ташкент дал миру поэта Александра Файнберга. Александр Файнберг дал миру Ташкент. Книга дописана. Жизнь удалась.
Семен Новопрудский.
Фото из семейного архива Файнбергов.
Всему своя свобода
Не могу говорить о Файнберге в прошедшем времени – такового для него не существует. А если вдруг приходится, то тогда главной моей заступницей выступает память, потому что рассказываю о том, как было в прошлом.
Общие друзья познакомили нас двадцать девять лет назад.
При первой же встрече Саша предложил обращаться друг к другу на «ты». Он сказал: «Старик, зачем тратить время на протоколы?»
Одно время мы виделись часто. Потом мне пришлось уехать. В нехитром багаже я увозил два сборника Файнберга – «Невод» и «Вольные сонеты», с добрыми словами автора. Семнадцать лет его стихи были для меня связующей нитью с Ташкентом.
…Помню, как-то в зимней Москве собрались за столом я и два моих друга, хорошо и давно знавших Сашу. За полночь вспыхнуло предложение позвонить Файнбергу. Разница в три часа! Но мы справедливо решили, что настоящие поэты не спят.
Саша не спал и охотно откликнулся на просьбу читать стихи. Включили громкую связь. Саша читал так, как умел только он – доставая слова из сердца. А мы слушали – долго и молча.
Не важно – что, а важно – кто,
А важно то, что кто-то
прижмется к моему пальто
за тем вон поворотом.
Зачем – неважно, и куда.
Всему своя свобода.
А разойдемся – не беда.
Какие наши годы!
Неважно – где, не важно – с кем,
а важно то, что где-то.
Тот на Камчатке, тот в Москве –
передаем приветы.
Не важно – от чего, когда,
а важно, что когда-то
у всех у нас была беда,
зовут ее – утрата.
Живем, шумим, себя корим,
а ведь уже кого-то
никто, нигде, ни за каким
не встретит поворотом.
В жаре – неважно – иль в зиме,
о чем бы я не мыслил,
четыре слова на земле:
– Я жив. Пишите письма.
С Рождением, дорогой мой друг! Оставайся с нами!
Михаил Гар.
Фото Анны Тыщенко.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
USD
EUR
RUB
Комментарии