За чей счет банкет?

Центральный банк Узбекистана стал активным игроком денежно-кредитного рынка. Включение в перечень операций, проводимых Центральным банком, депозитных аукционов, операций с государственными казначейскими облигациями (ГКО), различных аукционов , овернайтов является важной вехой в деле укрепления ликвидности национальной валюты, ликвидности банков и сдерживания инфляции. Центральный банк, будучи одним из активных игроков на рынке с уникальными возможностями, выступает одновременно модератором и регулятором (правил) вполне рыночных инструментов.

На чем основаны цены на депозиты

При проведении таких активных операций на кредитно-денежном рынке всегда возникает много вопросов к ценообразованию. Например, откуда взялась цена на краткосрочные депозиты коммерческих банков в Центральном банке сроком на 14 дней в размере 15% годовых, при том, что это называется аукционом? Для простоты понимания скажу, что коммерческие банки участвуют в объявленный ЦБ день на, так называемом аукционе, где они предлагают ЦБ свои временно свободные сумовые средства и ЦБ обязуется взять эти деньги себе на депозит и платить по ним 15% годовых.

Вопрос в том, кто платит за этот депозит де-факто, и зачем он нужен нашей экономике? Кто, в конечном итоге покрывает затраты ЦБ по изъятию этих денег из денежного оборота? Зачем вообще эти деньги изымать из оборота?

Или, возьмем другой инструмент: аукцион валютного СВОПа по предоставлению на срок 14 дней валютных средств коммерческим банкам в обмен на сумовые средства. Любопытно, что из-за риска изменения обменного курса ЦБ готов платить по этим сумовым средствам до «15,56% годовых, при средневзвешенной ставке -15,45% и минимальной ставке или по ставке отсечения — 15,00% годовых». Платят ли коммерческие банки ЦБ деньги за временное использование валютных средств, ЦБ не сообщает, и мы тоже гадать не будем.

Есть еще очень любопытная операция ЦБ с коммерческими банками – аукционы РЕПО, когда коммерческие банки под обеспечение государственных ценных бумаг могут занимать средства в национальной валюте у ЦБ сроком на 14 дней. На последнем аукционе ставка кредитования банков составила — 16,00% годовых, при средневзвешенной ставке — 15,17% и минимальной ставке или по ставке отсечения — 15,00% годовых.

Суть всех этих операций ЦБ в том, чтобы максимально изъять у коммерческих банков временно свободные средства в национальной валюте, чтобы те, в свою очередь, не могли бы кредитовать субъекты предпринимательства.

Для чего? Чтобы добиться уровня инфляции к концу 2023 года на уровне 5% годовых.

Но сейчас, по прогнозам ЦБ, уровень инфляции к концу 2020 года составит 14,5% и можно предполагать, что все ставки ЦБ исходят из этого показателя.

Любой экономист задался бы вопросом: почему цены на деньги так подозрительно подогнаны под уровень инфляции? Ведь инфляция определяется динамикой цен на определенные потребительские товары и услуги, где цена денег уж точно не фигурирует. Почему ЦБ искусственно увязывает соврешенно разные по сути два экономических понятия: цена денег и инфляция, кототые имеют совершенно разные сферы применения и регулирования?

В такой ситуации возникает закономерный вопрос: не являются ли такие высокие ставки кредитования ЦБ сами по себе основным показателем высокой инфляции, ведь косвенно именно ЦБ диктует цену деньгам? Откуда берется цена денег в районе ставки рефинансирования и инфляции?

Если ЦБ признает ставку 15% годовых рыночной, то что делает ЦБ чтобы опустить её до уровня 5-6%, ведь все инструменты у него в руках для этого?

Упорство в достижении цели. Ради чего?

Вообще, упорству и целенаправленности ЦБ надо отдать должное. Однако, все эти действия планировались и проводились еще до начала 2020 года и до начала двойного удара по всемирной экономике: крайняя волатильность на товарных рынках плюс закрытие мировой экономики на несколько месяцев из-за угрозы распространения коронавируса…

Во дворе начало мая 2020 года. Весь мир понимает, что никакое общество, никакая экономика уже не будут прежними. Весь мир, но, не наш Центральный банк. Он упорно держит свой курс и забирает все деньги банков в свои авуары, дабы деньги не уплыли на кредитование коммерческого сектора экономики.

Плохо представляю себе, что в Узбекистане есть какой-нибудь экономист, который ставит проблему инфляции как приоритет перед важнейшими проблемами, возникшими перед нашей экономикой в 2020 году.

Даже трагедия Сардобинского водохранилища не способна пробить плотину ЦБ, называемой «таргетирование инфляции». Иначе, мне трудно понять проведение ЦБ и депозитных аукционов, аукционов РЕПО и других 4 мая 2020 года.

Некоторые «достижения» ЦБ

По информации Госкомстата Республики Узбекистан в январе-марте 2020 года, по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, наблюдалось снижение инвестиционной активности, темпы роста освоения инвестиций в основной капитал составили 89,8 %, то есть сократились на 10,2%.

Странно, что Министерство финансов и Министерство экономического развития и борьбы с бедностью, оказались неспособны ни на что другое, как представить народу компилированный и экстраполированный бюджет на 3 года и невнятную потребительскую корзину. Никто из них не предложил альтернативные варианты экономических мер.

Естественно, в этой ситуации ЦБ становится единоличным игроком проведения экономической политики и получив в свои руки вредный, на мой взгляд, Закон «О Центральном банке», добившись полной автономии и делает все, что считает разумным в пределах собственных полномочий и влияния.

Можно было бы принять политику ЦБ, однако, он, своими действиями, ограничивает возможности частного бизнеса привлекать на коммерческой основе средства для инвестирования в основные средства, для модернизации производства.

Более того, ЦБ усугубляет и увеличивает разрыв между государственными организациями и предприятиями, связанными с государственным сектором с одной стороны, и частными предприятиями, не имеющими доступа к государственным контрактам и средствам, направляемым на инвестиционное стимулирование экономики, с другой. Последние лишились всякого доступа к финансовым средствам, даже на коммерческой основе, чтобы повысить фондоемкость производства, закупить оборудование и машины, произвести модернизацию производства.

В январе-марте 2020 года было освоено 33,4 трлн. сум инвестиций в основной капитал, из них 63,9 %, или 21,4 трлн. сум, профинансированы за счет привлеченных средств, то есть кредитов банков предприятиям госсектора и связанных с ним подрядчикам. Остальные 36,1 % или 12,0 трлн. сум, — за счет собственных средств предприятий и населения. Как видим, даже в этих условиях частные предприятия и население является одним из основных инвесторов нашей экономики.

Это большей частью именно предприятия малого и среднего бизнеса, которые всегда нуждаются в длинных деньгах, чтобы купить средства производства, машины и механизмы. Между тем, именно они обеспечивают большую занятость в экономике, ее диверсифицированность, адаптированность к различного рода потрясениям.

ЦБ своей политикой служит концентрации капитала и средств в крупном бизнесе и постепенному разорению малого и среднего бизнеса.

В первом квартале 2020 года за счет централизованных источников финансирования, было освоено 8,43 трлн. сум инвестиций в основной капитал, (или 25,3 %), что меньше, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, на 0,13%. Что такое эти 8,43 трлн сум, если только на ипотечные кредиты населению выделены банками средства в размере 22,6 трлн сумов (рост на 11 процентов), а на автокредиты – 6,3 трлн сумов (рост на 15,5 процента).

За чей счет мы так щедры

И последнее, в соответствии со статьей 14 Закона «О центральном банке» остаток прибыли Центрального банка «…после пополнения в установленном порядке резервов и фондов целевого назначения направляется в доход Государственного бюджета». Возникает вопрос, есть ли у Министерства финансов Республики Узбекистан какой-нибудь реальный инструмент влияния и проверки деятельности Центрального банка, как единственного уполномоченного органа по управлению государственным бюджетом?

Ответ – нет. Между тем, в условиях тотального дефицита поступлений в бюджет и угрозы огромного дефицита прибыль Центрального банка могла бы быть одним из источников покрытия дефицита бюджета, финансирования возросших из-за пандемии затрат.

Ведь принимая на счета коммерческих банков в ЦБ (ностро-счета) депозиты коммерческих банков на платной основе ЦБ расходует часть средств, которые бы могли быть частью прибыли ЦБ. Кто за этим следит и кто может на это влиять? Нет такой организации. Поэтому, на мой взгляд, Министерство финансов ведет себя, пока, как филиал Центрального банка, как займополучатель с барского плеча.
 
Абдулла Абдукадиров
Экономический обозреватель