О доходах Государственного бюджета и настроениях бизнеса

Министерство финансов отчиталось о выполнении государственного бюджета за первую половину 2020 года, в первых же строках рапортуя, что доходов больше на 17,2% (6,8 трлн сумов), чем в аналогичном периоде прошлого года. При этом умалчивается, что инфляция за этот период составила 11,7% годовых. Поэтому, как подобает экономическому ведомству, следовало бы говорить не об абсолютных, а о сопоставимых цифрах, с учетом корректировки на инфляцию. Но удивительно однобокая трактовка результатов выполнения доходной части государственного бюджета на этом не заканчивается.

Динамику показателей надо бы сопоставить не только с данными прошлого года, но и с данными первого квартала 2020 года. Так, доходы Государственного бюджета за I квартал 2020 года составили 28,5 трлн.сум, а доходы второго квартала — 29,7 трлн сумов (из 58,2 трлн сумов за полугодие), то есть ненамного больше первого квартала. И это понятно, ведь страна большую часть второго квартала находилась на карантине и это отразилось на деловой активности населения, на доходах бюджета.

Тут бы самое время Министерству финансов сосредоточиться на анализе экономических итогов полугодия, выявить реальное влияние карантинных мер на поведение и настроения налогоплательщиков, обозначить смену акцентов во взаимоотношениях «государство – налогоплательщик», провести оценку налогового бремени в условиях пандемии, понять, как оно отразилось на малом и среднем бизнесе. Это позволило бы наметить направления редактирования налогового законодательства на 2021 год, чтобы придать новый импульс развитию экономики.

Но, нет. Превалирует стремление показать, что все принятые меры оказались эффективными и существующее налоговое законодательство полностью отвечает интересам стимулирования роста экономики. Так ли это?

Обратимся к фактам и тенденциям, которые вызывают обоснованную тревогу:

• Несмотря на снижение ставки НДС в общей структуре доходов доля косвенных налогов и платежей остаются высокими. Доля НДС в общей структуре доходов во втором квартале составила 25% против 25,4 % в первом, но доля косвенных налогов в общих доходах возросла до 37% (включая НДС от импорта и другие оборотные косвенные налоги). При этом доля доходов от прямых налогов сокращается (так, доля налога на прибыль была 22,1%, стала 20,3%). Хотя базовая ставка увеличена с 12% до 15%. Почему это плохо и чем грозит? Косвенные налоги не зависят от самого главного результата хозяйственной деятельности – от полученной прибыли, однако прямым образом являются ценообразующим компонентом, снижая конкурентоспособность производителя и платежеспособный спрос на продукцию. Чем больше удельный вес косвенных налогов, тем больше «вздутие цены» товара, тем больше экономика ориентирована не на производство, а на сервис, на налоговый «пузырь»;
• В общей численности налогоплательщиков по доходу физических лиц, доля плательщиков с доходом менее 1 млн.сумов составляют более 40 % (почти 1,8 человек). Иными словами, основную часть поступлений в бюджет по налогу на доходы физических лиц обеспечивают люди, чей доход явно несопоставим с минимальным уровнем границы бедности (2 доллара США в день на душу). Вызывает недоумение насколько в этой ситуации единая шкала налогообложения оправдана, почему нет понятия «необлагаемый налогом уровень дохода»;
• Минфин сообщает, что «…более 2 200 предприятий, которые ранее уплачивали авансовые платежи, представили «нулевые» справки по авансовым платежам; порядка 4 500 предприятий представили справки с уменьшением объема прибыли по сравнению с представленной налоговой отчетностью по итогам I квартала». Конечно, этого и следовало ожидать. Но, возникает вопрос: где эффективность мер по стимулированию экономики и затрат в объеме 6.4 трлн сумов (по итогам 1 полугодия), которую пытается показать Министерство, если столько предприятий практически стали убыточными или существенно сократили прибыль? Возможно, теперь Министерство финансов осознало, что меры по стимулированию экономики не должны ограничиваться выделением многомиллиардных средств предприятиям-монополистам и квазигосударственным структурам, без должного контроля использования средств, без установления ключевых параметров показателей, подлежащих улучшению с помощью выделяемых средств?
• Ещё один важный вопрос: Антикризисный фонд создан при Министерстве финансов в составе государственного бюджета, однако министр финансов отчитывается в парламенте только по выполнению части государственного бюджета, без упоминания средств Антикризисного фонда. Не потому ли, что выделение таких больших средств хозяйствующим субъектам за счет заемных средств априори предполагает создание механизма контроля над целевым использованием средств и контроля достижения заданных параметров улучшения ситуации?

Однако, такой механизм не был создан. Иначе не было бы такого количества случаев воровства, нецелевого использования средств, «разбрызгивания» миллиардов в воздух путем «опрыскивания хлорным раствором» улиц и дворов, констатацию коллапса системы здравоохранения, которая активно включила механизм «освоения» средств, вместо выполнения главной задачи – повышения эффективности системы здравоохранения в условиях пандемии и минимизации человеческих жертв.

В конце этого года кончится срок предоставленных разными указами льгот по налогам. С 1 октября коммерческие банки начнут активно требовать возврата кредитов со всеми начисленными процентами. А насколько экономика Узбекистана, особенно, сфера малого и среднего бизнеса, восстановилась с 15 августа 2020 года, когда большинство карантинных мер было отменено? Не думаю, что настолько, чтобы «с поднятым забралом» встретить все эти неминуемые расходы бизнеса. А значит, новые иски, новые случаи банкротств, увольнений, трений между государством и бизнесом.

Вдобавок ко всем, необходимо помнить, что отказ власти помочь малому бизнесу прямыми финансовыми вливаниями, призывы взять на себя бремя помощи малоимущим в обмен на разрешение деятельности, запоздалые и ограниченные, неэффективные меры по прямой материальной поддержке довольно узкой части населения изрядно потрепали степень доверия бизнеса к власти.

Бизнес из этой ситуации вынес одну простую истину: «спасение утопающих дело рук самих утопающих». А значит, будет делать все, чтобы спасти только себя, вопреки патриотическим лозунгам. Иными словами, бизнес будет делать все, чтобы скрывать свои истинные доходы и уходить от налогообложения. Последнее и будет главным вызовом власти на 2021 год.
 
Абдулла Абдукадиров,
Экономический обозреватель Anhor.uz