О степени координации макроэкономической политики

Минэкономразвития опубликовало «Обзор тенденций развития экономики Республики Узбекистан за 2020 год прогнозы на 2021 год». Публикация такого обзора показывает желание и готовность Министерства выносить на суд общественности актуальные проблемы развития экономики и обсуждать их с широкой аудиторией для повышения публичной осведомленности населения.

В обзоре приведен перечень основных причин достижения экономического роста в Узбекистане (1,6% прирост ВВП по сравнению с 2019 годом), несмотря на самые негативные условия развития экономики. Подробно изложены фискальные и монетарные меры, предпринятые правительством Узбекистана, чтобы повернуть вспять негативное влияние практического мирового коллапса производства и потребления.

Многие действия правительства в период пандемии были подвергнуты критике (отсутствие прямой материальной поддержки семей, малого и среднего бизнеса, неэффективный контроль над использованием средств, выделенных на борьбу с пандемией, на подержание отдельных отраслей), однако, надо отдать должное и положительному результату работы правительства, достигнутому несмотря на очевидные трудности. Оперативное создание и пополнение Антикризисного фонда (АКФ), поддержка ликвидности коммерческих банков, отсрочка выплаты кредитов предприятиями, вливание инвестиционных средств в экономику – несомненно, были важными факторами предотвращения падения экономики.

Однако, этот успех не стал результатом скоординированной макроэкономической политики правительства, потому что действия экономического блока были разнонаправленными и об осмысленной координации говорить не приходится. И вот в чем это проявлялось:

1. Несмотря на конкретную цель создания Антикризисного фонда, до настоящего времени нет прозрачных критериев отбора программ и проектов, целевых показателей эффективности (KPI) как условий финансирования из средств этого фонда. В результате деньги выделялись спонтанно и без прозрачного и понятного обоснования необходимости финансирования в такой критический момент. Непонятна логика  финансирования покупки воздушных судов для «Узбекистон хаво йуллари», а также трату многомиллиардных средств на ТЭС (теплоэлектростанций), субсидии «Узбекнефтегаз», которые должны были финансироваться в лучшем случае за счет средств ФРРУ (Фонд реконструкции и развития), а не за счет заемных средств, что составили основу АКФ;
2. Не был налажен прозрачный для общества контроль над целевым использованием средств как бюджетных, так и целевых средств АКФ. Об этом свидетельствуют многочисленные факты коррупции, нецелевого использования и воровства выделенных из АКФ средств.
3. Для Центрального банка Узбекистана задача таргетирования инфляции остается более приоритетной, чем стимулирование и восстановление экономики. Этот самый очевидный нонсенс нашей экономической политики настолько нелогичен, что любой предприниматель сможет объяснить, насколько губительна тактика ограничения кредитования и повышенные ставки кредитования для ведения бизнеса. Все страны принимают меры количественного смягчения и стимулирования экономики, однако ЦБ не хочет видеть ничего иного, кроме таргетирования инфляции. Как будто в экономике хвост может управлять телом. Хочется задать прямой вопрос Центральному банку: чего же вы добиваетесь? Какая у вас цель?
4. Меры количественного стимулирования экономики не были сопряжены с мерами эффективного контроля распределения и использования ресурсов. В отличие от многих других стран наше правительство стимулирует экономику за счёт заемных средств и плохо контролирует отдачу от этих средств. Из всех привлеченных средств АКФ 99,8% — заемные, из которых практически 60% (6,06 трлн сумов) потрачены на стимулирование экономики (на строительство карантинных комплексов, на стимулирование отраслей экономики, на социальную сферу в целях поддержки и обеспечения роста). Потратив столько денег за такой короткий срок, мы не получили ни новых форм борьбы с эпидемией, ни качественную медицину, ни прирост качественных параметров жизни людей, ни устойчиво развивающийся экономический потенциал. Бытует мнение, что все вовлеченные в процесс аккумуляции, распределения и использования средств АКФ спешили быстрее всего «освоить» и спрятать концы в воду. Вызывает подозрения, что фонд был упразднен без подробного отчета всех бенефициаров и анализа достигнутых ими положительных изменений в отраслях. Можно ли сказать, что энергетика, получив из средств АФК более 1,15 трлн сумов, что-то реально изменила в состоянии сетей, увеличения и диверсификации генерации энергии, улучшения энергоснабжения, прежде всего газоснабжения нашей экономики и домохозяйств? Однозначно – нет.
5. Нет ощутимой отдачи от мер количественного стимулирования на протяжении 2 лет, поскольку эти меры предприняты для узкого круга хозяйствующих субъектов, деятельность которых отличает затратность, неэффективность и непрозрачность финансовых потоков. Информации по итогам проверок Счетной палаты, Министерства финансов, ГНК и сообщения в социальных сетях показывают, что главными бенефициарами централизованно распределяемых средств являются люди, аффилированные с ключевыми распорядителям бюджетных средств и финансовых средств госкомпаний.
6. Налоговая реформа существенно изменила сложившиеся межотраслевые и межрегиональные балансы распределения финансовых потоков, мотивацию игроков экономической деятельности. Она повысила фискальную нагрузку для предприятий малого и среднего бизнеса, привела к отъему оборотных средств. Результатом стало банкротство многих хозяйствующих субъектов, размельчение размеров субъектов предпринимательской деятельности, уход в теневую экономику, рост обналичивания централизованно выделяемых бюджетных средств. Недавние разбирательства в ГНК по поводу перечня «обнальных контор» и методов их работы лишь подтверждают сказанное выше. 53% доходов бюджета (совокупность поступлений от косвенных и ресурсных налогов) не имеют прямой зависимости от результатов хозяйственной деятельности. Иными словами, они не направлены на решение главной задачи предпринимательской деятельности — создание потенциала устойчивого развития. Похоже, что государство не волнуют твои экономические и иные проблемы, твои трудности не имеют значения – плати, даже если после этого станешь банкротом и исчезнешь.
7. Отрасли, которые получают максимальную фискальную и финансовую поддержку (автомобилестроение, нефтегазовая, электротехническая) не участвуют в формировании экономического и экспортного потенциала страны. Их просто практически не видно, когда мы пытаемся определить основных игроков в формировании доходов бюджета, экспортной выручки, создании рабочих мест. Однако, именно им вся любовь правительства, а остальным – вся строгость законов.

Эту совокупность фактов невозможно назвать скоординированной макроэкономической политикой. Ясно, что есть определенные проблемы в понимании целей и приоритетов развития нашего общества.

Наблюдения показывают, что нет какого-либо форума, площадки, где основные игроки (Министерство финансов, Министерство инвестиций и внешней торговли, Министерство экономического развития и сокращения бедности, Центральный банк, ГНК и ГТК) обсуждают экономическую повестку дня, спорят о проблемах, которые поднимает общество и принимают согласованные решения. Они не выносят спорные вопросы на открытый суд ученых и экспертов, чтобы потом внести предложения на уровень президента страны с необходимыми аргументами. Общество не видит совместные заседания этих государственных учреждений вне пространства аппарата президента или премьер-министра. Нет совместных коллегий, где обсуждаются крупные проекты, имеющие большое экономическое влияние, исчезли межведомственные экономические советы. Поэтому президент страны поднимает такие проблемы, но тогда они «обсуждаются»  в пределах другого инструментария дискуссий.

В обзоре (стр.18, абзац 7) удивляет умозаключение: «в случае отсутствия существенного роста объемов прямых иностранных инвестиций в высокотехнологический и человеческий капитал могут замедлить процесс достижения высоких темпов инклюзивного роста и сокращения уровня бедности в стране» (редакция и пунктуация составителей обзора). Мне кажется, тут не только изложение требуется поправить, но и причинно-следственную связь между фактором и показателем.

Именно степень развития, стабильность и прозрачность экономики вкупе с эффективностью законов определяют привлекательность страны для прямых инвестиций. Авторы же пытаются утверждать обратное, — что без прямых инвестиций мы рискуем не достигнуть показателей инклюзивного роста и сокращения бедности. Отчасти это так. Чтобы инвестиции пошли в страну нужно сначала разобраться с собственной макроэкономической политикой, разнонаправленность которой показана выше.

Что же касается показателей динамики инвестиций в экономику, то авторы не совсем верно расставляют акценты. Утверждается, что именно «объем инвестиций, финансируемый за счет централизованных источников, снизился на 34.9% и составил 39,3 трлн. сумов. При этом инвестиции, финансируемые за счет бюджетных средств, уменьшились на 33,6%, средств ФРРУ — на 75,7%, а иностранных инвестиций и кредитов под гарантию правительства на 28%». При этом через абзац подчеркивается «инвестиции за счет негарантированных иностранных кредитов выросли более чем в 1,6 раза (с 2,4 млрд. до 3,5 млрд.долл.) по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, что в основном, связано с освоением инвестиций в рамках реализации крупных проектов».
Естественно возникают вопросы:

Кто принимал решения о направлении средств АКФ, бюджета и ФРРУ на проекты, не связанные с инвестициями в основной капитал? И почему Министерство финансов не проводит полномасштабный анализ эффективности использования этих средств в увязке с конкретной отдачей использования денег (с целевыми показателями достижений – KPI)?

Почему такие огромные средства не были потрачены рационально — для целей прироста промышленного, сельскохозяйственного и в целом, экспортного потенциала страны? Почему произошел коллапс централизованных инвестиций в основной капитал, в то время, когда по негарантированным источникам финансирования мы наблюдаем прирост инвестиций?

Следовательно, речь не идет о прямых иностранных инвестициях, а о неэффективном использовании централизованных средств, как при распределении, так и в процессе контроля эффективности трат.

Очевидно, что 2020 год открыл нам глаза на многие «узкие» моменты в способах управления экономикой. Важно сделать правильные выводы и чаще выносить острые вопросы на уровень межведомственного обсуждения. Коллективное обсуждение и принятие решений даст гораздо больший эффект и убережет правительство от спонтанных и необдуманных решений. Возможно,требуется более широко привлекать общественность к к обсуждению вопросов и учитывать точки зрения носителей разных идей экономического развития.
 
Абдулла Абдукадиров,  аналитик, экономический обозреватель Anhor.uz
  
(Продолжение следует)