Министерство финансов Узбекистана рассказало сколько, кому и за что должно правительство

Министерство финансов обнародовало обзор (на узбекском языке) по структуре и динамике государственного долга Узбекистана по итогам 2021 года. В нем раскрыты источники, объемы и условия внешнего и внутреннего заимствования, указано на какие цели правительство привлекает кредиты, а также во что это обходится стране. При этом фискальное ведомство не уточнило эффективность долгового финансирования, имеющиеся механизмы и инструменты контроля над целевым использованием заимствованных денег.

В частности, за январь-декабрь 2021 года государственный долг Узбекистана увеличился на $2,9 млрд или 12,4 процента и достиг $26,3 млрд. Отметим, что это не весь объем заемных средств, а лишь остаток долга на 1 января 2022 года. Из него самая значительная часть – 22,4 процента приходится на покрытие дефицита государственного бюджета. Напомним, что бюджетный дефицит — это когда расходы государства превышают его доходы. Это говорит о том, что республика продолжает тратить больше, чем зарабатывать, влезает в еще большие долги, а эффективность использования кредитов все также находится под большим сомнением.

Соотношение госдолга к валовому внутреннему продукту (ВВП) Узбекистана незначительно снизилось – с 39 процентов по итогам 2020 года до 38 процентов по итогам 2021 года, однако, он остается на достаточно высоком уровне, так как в позапрошлом году значительные суммы брались в долг для борьбы с пандемией и ее последствиями. Это и сыграло основную роль в снижении этих показателей. Но обратим внимание, что, например, в 2019 году соотношение госдолга к ВВП республики составляло 29,7 процента, в 2018 году – 28,3 процента, а в 2017 году – лишь 18,7 процента.

В разных странах и регионах мира устанавливаются различные пороги допустимых соотношений госдолга к ВВП. В частности, в странах Евросоюза, согласно Маастрихтским критериям, он зафиксирован на уровне 60 процентов. Кому-то может показаться, что Узбекистану еще далеко до этих показателей и волноваться еще рано.

Но если сравнить структуры экономики ЕС и Узбекистана, то становится понятно, что в республике рост ВВП во многом достигается благодаря внешним заимствованиям, а не значительному повышению производительности труда, широкому внедрению инновационных разработок в производство, существенному увеличению выпуска продукции с высокой добавленной стоимостью.

Как следствие, это никак не повышает конкурентоспособности узбекистанских товаров и услуг на мировых рынках, и приводит к дальнейшему росту внешнеторгового дефицита (когда страна на внешних рынках покупает больше, чем продает), и соответственно к нехватке иностранной валюты. В свою очередь это, при определенных условиях, оказывает давление на национальную валюту.

Но вернемся к показателям государственного долга Узбекистана, который, как и во всех странах, делится на государственный внешний долг и государственный внутренний долг. В частности, первый вырос за 2021 год на 11,8 процента до $23,6 млрд, что составило 89,7 процента от всего объема госдолга, в то время как внутренний госдолг увеличился на 17,4 процента до $2,7 млрд. Но чем же отличаются внешний и внутренний госдолг? В первом случае кредиты правительству выделяют различные международные финансовые институты и организации, а также иностранные банки, во втором – в основном местные коммерческие банки посредством покупки гособязательств (облигаций и других ценных бумаг), которые от имени Минфина на Узбекской республиканской валютной бирже размещает Центробанк.

Но почему же такая большая разница в объемах внешнего долга ($23,6 млрд) и внутреннего ($2,7 млрд)? Все очень просто: национальная валюта Узбекистана не котируется на мировых финансовых рынках, соответственно не сможет покрыть узбекистанский импорт товаров, технологий и услуг, необходимых для создания новых предприятий, модернизации уже имеющихся, а также для развития экономической и, что особенно важно, социальной инфраструктуры. Помимо этого, большой внутренний госдолг может оказать негативное влияние на курс национальной валюты, и уже в самой ближайшей перспективе подстегнуть инфляционные процессы. Внешний же долг, хоть первоначально и оказывает поддержку курсу национальной валюты, в среднесрочной и долгосрочной перспективе при неконтролируемых внешних займах и низкой эффективности их использования может привести даже к ее обвалу.

По рекомендации международных финансовых институтов, Узбекистан начал устанавливать и ежегодно снижать предельно допустимый размер иностранного кредитования правительственного сектора. Если в 2020 году его уровень составил $5,5 млрд, то в 2021 году – уже $5 млрд. В соответствии с этим в прошлом году было заключено 33 соглашения о внешнем заимствовании на общую сумму в $4,9 млрд, из которых на покрытие бюджетного дефицита направлено 36,7 процента. Но большая часть была предназначена на финансирование химической промышленности и проектов социального значения. В 2022 году лимит на иностранные кредиты правительству Узбекистана намерено установить в размере $4,5 млрд. В то же время на так называемое частное внешнее заимствование лимит отсутствует, при том, что большинство иностранных кредитов получают по факту не частные компании, а государственные предприятия.

Как говорилось выше, основной объем из всего размера госдолга на 1 января 2022 года приходится на покрытие дефицита государственного бюджета Узбекистана — $5,9 млрд или 22,4 процента. При этом по сравнению с 1 января 2021 года остаток долга на эти цели вырос на 25,5 процента. Далее идет электроэнергетика. Остаток долга по этому сектору не изменился — $3,1 млрд. На нефтегазовый сектор приходится $2,9 млрд (рост на 7,4 процента). Всего эти три направления кредитования заняли чуть более половины государственного внешнего долга страны.

Здесь представлена вся структура государственного внешнего долга в разрезе отраслей экономики на 1 января 2022 года и в скобках на 1 января 2021 года:

• Покрытие дефицита госбюджета – $5,9 млрд ($4,7 млрд);
• Электроэнергетика – $3,1 млрд ($3,1 млрд);
• Нефтегазовый сектор – $2,9 млрд ($2,7 млрд);
• Транспорт и транспортная инфраструктура – $2,6 млрд ($2,5 млрд);
• Сельское и водное хозяйство – $2,4 млрд ($2,3 млрд);
• Жилищно-коммунальное хозяйство – $2,1 млрд ($2 млрд);
• Коммерческие банки – $1,2 млрд ($1,2 млрд);
• Химическая промышленность – $1,2 млрд ($1,2 млрд);
• Образование и здравоохранение – $0,7 млрд ($0,7 млрд);
• Телекоммуникации – $0,2 млрд ($0,2 млрд);
• Другие отрасли – $1,3 млрд ($1,1 млрд).

Крупнейшими кредиторами правительства Узбекистана являются такие авторитетные международные финансовые институты, как Азиатский банк развития (АБР) и Всемирный банк (ВБ), а также китайские государственные банки.  На совокупный остаток долга перед ними приходится 58 процентов от всего объема государственных внешних долговых обязательств. Ниже представлена вся структура внешних кредиторов и остаток долга перед ними:

• АБР – на 1 января 2022 года $5,2 млрд (на 1 января 2021 года $5 млрд);
• ВБ – $4,3 млрд ($3,7 млрд);
• Государственный банк развития Китая – $2,2 млрд ($2 млрд);
• Экспортно-импортный банк Китая – $2 млрд ($2 млрд);
• Японское агентство международного сотрудничества – $2,1 млрд ($2 млрд);
• Международные инвесторы – $2,6 млрд ($1,7 млрд);
• Фонд развития экономического сотрудничества и другие – на $1 млрд ($1 млрд);
• Исламский банк развития – $0,9 млрд ($0,9 млрд);
• Японский банк международного сотрудничества и другие – $0,6 млрд ($0,4 млрд);
• Другие международные финансовые институты – $2,7 млрд ($2,4 млрд).

Подчеркнем, что это все внешний долг только государства. Но есть еще внешний долг предприятий, показатели которого будут обнародованы к концу марта. Еще раз напомню, что хоть в отчетах Центробанка он фигурирует, как частный долг, в большинстве компаний, привлекающих иностранные кредиты, очень высока доля госактивов. Так что, так или иначе, погашение долга идет за счет государственных средств, пусть и косвенно. Но даже если они были бы и вправду частными, доля правительства во внешних заимствованиях Узбекистана значительно высока. В частности, на 1 октября 2021 года она составляла почти 61 процент. Это немало, потому что, к примеру, в структуре казахстанского внешнего долга она не превышает и четверти.

Все это говорит о том, что в Узбекистане, во-первых, все еще высокий удельный вес государственных по сути предприятий, во-вторых, ни финансовые показатели большинства из них (прибыль, рентабельность активов и капитала), ни перспективы развития этих хозяйствующих субъектов, как минимум, не внушают оптимизма иностранным заемщикам. При этом несмотря на то, что международные финансовые институты (МФИ) деликатно хвалят правительство Узбекистана за проведение реформ, гарантиями возвращение кредитных средств для них служат, в основном, золотовалютные резервы республики. А публичные признания эффективности этих реформ делаются, в основном, для успокоения общественности или акционеров МФИ, и, возможно, для мотивации руководства страны не останавливаться на «достигнутом».

В завершении отметим одну важную и показательную тенденцию. Если государственный внешний долг увеличился за прошлый год на 11,8 процента, то объемы погашения внешних кредитов и процентов по ним выросли уже на 22,2 процента. В частности, по итогам 2020 года они составили $1,8 млрд, а 2021 года – $2,2 млрд. Выводы делайте сами.

Тиллаходжа Алимухамедов,

обозреватель финансовых и товарно-сырьевых рынков