Вадим Соколов: «Будущее Узбекистана зависит именно от воды»

Об основных проблемах водного хозяйства Узбекистана, адаптации и смягчении влияния климатического фактора на водные ресурсы и водный баланс в регионе, внедрении инновационных водо- и энергосберегающих технологий в мелиорацию, эффективном водопотреблении и формировании культуры рационального водопользования говорим с директором Агентства Международного Фонда спасения Арала по реализации проектов бассейна Аральского моря и GEF Вадимом Соколовым.

– Вадим Ильич, в чем состоит главная водная проблема в Узбекистане?

– Основная проблема состоит в том, что мы самая густонаселенная страна региона. Мы живем в самом его сердце. Узбекистан – единственная страна в Азии, дважды замкнутая. У нас, чтобы выйти к океану, нужно пересечь две страны, других таких нет. Около 80% той воды, которую мы в республике используем, формируется на соседней территории – не у нас. Поэтому в вопросах воды мы зависим от наших соседей.

Президент Узбекистана, особенно в последние два года, проявляет высокую активность в направлении международного сотрудничества по воде. Задача – поднять региональное взаимодействие на новый уровень, ведь для Узбекистана будущее зависит именно от воды. Что бы мы ни делали, что бы ни добывали и ни производили – газ, золото, хлопок, – но без воды нет жизни.

– Созданная новая структура – Министерство водного хозяйства – призвано решить, в том числе и эту задачу?

– Руководство очень серьезно взялось за наведение порядка в водном хозяйстве страны. У нас на самом деле много проблем, и выделение водного хозяйства в отдельное министерство – это важный шаг в их решении.  Интересно, что во время официального визита Президента Ш. Мирзиёева в Таджикистан среди представителей делегации Узбекистана присутствовал и министр водного хозяйства Ш. Хамраев. Наш президент представил его Эмомали Рахмону. Президент Таджикистана отметил, что в его стране также этой проблеме уделяют большое внимание, кроме того, знают Ш. Хамраева, относятся к нему с уважением, президент назвал его главным мирабом (главным начальником по воде, министром воды, – прим. авт.) Центральной Азии.

Президент Ш.Мирзиёев утвердил поездку официальной делегации страны для участия в Восьмом Всемирном Водном форуме в Бразилии 18-23 марта. Это крупнейшая мировая площадка для обмена опытом в сфере устойчивого развития и управления водными ресурсами. В заключении форума планируется конференция на уровне министров, и Шавкат Хамраев от имени Узбекистана будет зачитывать послание о тех проблемах и достижениях, которые имеются в Узбекистане,

– А какие проблемы вы видите первостепенными?

– Одна из самых главных проблем – это то, что у нас хоть и тысячелетняя история ирригации, орошения, но эффективность, продуктивность воды остается одной из самых низких в мире. Об этом все знают, многие международные эксперты на это обращают внимание, поэтому реформа, которую предпринял президент, очень важна и своевременна. Еще 4 августа прошлого года вышел первый указ по усилению деятельности министерства сельского и водного хозяйства. По указу в каждом административном районе при хокимиятах созданы отделы ирригации, которые играют роль связки между водниками и потребителями воды. Цель – навести порядок в водосбережении, повысить продуктивность воды. Решение президента разделить министерство и водному хозяйству придать самостоятельный государственный статус – это тоже один из важых этапов реформирования.

– Вы говорили о низкой эффективности воды. В чем состоит неэффективность? Что нужно исправить?

Существуют индикаторы, с помощью которых определяется любое действие. КПД, например. По отношению к воде: мы забрали из источника и довели воду до потребителя; от забора до потребителя очень большие потери на пути – до 50 % . Причина – плохого качества сооружения, щели, фильтрация. Из-за того, что песчаное русло, нет бетона. Это и составляет КПД ирригационных путей. Даже не доведя до потребителя, столько теряем.
Или, например, вы дома зубы чистите и воду не закрываете. В Израиле ( а это страна с высокой эффективностью водопотребления!) воду набирают в стакан и ею ополаскивают полость рта. Простое вроде бы действие, а воды экономится очень много, а у нас кран открыли, вода течет, и никто об этом не думает.

Мы уже немного научились экономить. В 90-е годы по Ташкенту среднее потребление воды составляло до 1000 литров в сутки на человека. В сравнении, в Тель Авиве – 250 литров – в четыре раза меньше. Мы летом поливали свои грядки и дворы чистой водой. Поэтому руководство взялось за наведение порядка. Сегодня в среднем по Ташкенту тратится около 400 литров воды в сутки на человека, то есть на 60 % мы снизили потребление воды в условиях города. На самом деле это большой труд не только коммунальщиков, но и всего населения. И немалая роль в этом принадлежит средствам массовой информации. Но в общем объеме водопотребления коммунальному и промышленному потреблению отводится лишь около 10%. А 80 % потребления воды – это сельское хозяйство.

Основные потери воды мы все-таки несём при орошении, при поливе. Если представим поле, которое надо полить, мы поливаем по грядкам, так называемый бороздковый полив. Там есть неровности, неправильный уклон, и чтобы до конца поля вода добежала, в грядку воду подают с запасом, не столько сколько надо для увлажнения а в два раза больше и КПД поля составляет около 40%, то есть 60 % воды пробегает и сливается в коллекторно – дренажную сеть. Чистая вода попадает во вторичные воды. Потому что вода в коллекторе, которая фильтруется через почву, содержит минералы удобрения; она уже соленая загрязненная химикатами, то есть теряется качество воды. Хотя из коллекторов тоже воду забирают: смешивают опять со свежей водой из канала и снова используют для полива.
Фермеры, которые хотят эффективного водопользования, и ассоциация водопользователей имеют свои лаборатории и следят за качеством воды в коллекторе и, если минерализация свыше 4 грамм на литр, бесполезно поливать – ничего не вырастет. Именно поэтому перемешивают воду, пришедшую с полей с чистой, чтобы снизить минерализацию.

Перед нами стоит большая задача навести порядок с мелиорацией. Один из способов – планировка, чтобы убрать все шероховатости. Это требует техники навыков. При лазерной планировке поле получается с идеальным уклоном. На таких полях можно подавать воду не в каждую грядку, а через одну. В два раза сокращается использование воды. Другой способ – использовать пленку, которой выстилаются борозды. Эта пленка под воздействием лучей солнца саморазлагается, но она помогает подавать воды гораздо меньше. Если требуется, чтобы добежало сто литров, то при пленке можно подавать 70 литров и такого полива будет достаточно. И самое главное – это капельное орошение.

– Насколько затратны инновационные способы мелиорации? Выгодно ли это фермерам?

Чтобы фермеру сделать лазерную планировку необходима техника, в затраты входит стоимость аренды, горючее, специалист – это все, конечно, дорого. Поэтому некоторые фермеры и не готовы вкладывать деньги в эти новшества, предпочитают работать “по старинке”. Ведь внедрение технологий в два – три раза стоит дороже, чем просто вспахать.

Если использовать пленку, то удорожает процесс стоимость самой пленки. Сегодня она не очень дорогая. Если раньше мы ее закупали в России, в Казахстане, то сейчас у нас в Карши и в Бухаре построено два завода, где производится полиэтилен из местных ресурсов. Пленка стала на порядок дешевле, чем она была 20 лет назад. Но это все равно дополнительные трудозатраты и вложения. Если раньше дехканин просто вспахивал землю и поливал её, то для освоения современных экологичных способов нужны новые навыки, знания и компетенции.

Капельное орошение тоже еще достаточно дорогое. И сегодня мы его в основном используем точечно для садов и виноградников, потому что для хлопка оно не подходит. Оно эффективно для культур, которые рассредоточены по грядке, а для пшеницы и хлопка оно нерентабельно. Эта система с точки зрения воды и минерализации самая эффективная, но пока для нас дорогая.

Еще в советское время у нас были созданы предприятия, производящие оборудование для капельного орошения в Молдавии. Молдавские советские технологии до сих пор сохранились и используются совместными предприятиями. Есть узбекско – израильские и узбекско- итальянские предприятия. Они проектируют, производят и эксплуатируют эти системы. Каждая система уникальна, так как каждое поле уникально и источник уникален. Здесь нужно иметь в виду стоимость системы: трубы, шланги, капельницы, насос либо водонапорная башня. Это дополнительные затраты на электричество.

– Соответственно вода такая дорогая из-за электричества?

Это еще одна из серьезных проблем водного хозяйства: у нас 70% орошения – это напорное орошение. У нас огромная Каршинская система – 1,5 млн гектаров, куда вода подается насосами из Амударьи, и Аму-бухарская система, где она также подается насосами из Амударьи в Бухару и в Навои. Сурхандарья – тоже насосы. Главный потребитель электричества – это сельское хозяйство. И стоимость эксплуатации ирригации почему такая высокая? Потому что мы вынуждены покрывать стоимость электричества. Многие критикуют: почему у вас госзаказ на хлопок, фрукты и овощи. Это государство фиксирует цены на продукцию и заказывает то, что каждый фермер должен произвести определённое количество продукции, потому что фермеры не способны покрыть стоимость эксплуатации насосных станций. Если мы введем платное водопользование в сельском хозяйстве, то цены на с/х продукцию станут баснословными. Именно из-за расходов на электричество.

Поэтому государство покрывает затраты и 50% бюджета водного хозяйства – это средства на покрытие стоимости электричества для насосных станций.

– Существует ли выход из данной ситуации?

Альтернативы нет. Если посмотреть на ту же Аму-бухарскую систему, мы пытались проектировать воду самотеком и это по затратам не дешевле, чем мы сегодня имеем; плюс водозабор на чужой территории. У нас и так сегодня у Аму- Бухарской системы “голова” на территории Туркмении, и Узбекистан платит за аренду за то, что наши насосные станции эксплуатируются на их территории. По Фархадскому гидроузлу Узбекистан и Таджикистан подписали ряд договоров. Плотина находится на территории Узбекистана, а водохранилище на территории Таджикистана и там был международный спор. Сейчас четко договорились, что плотина наша, а водохранилище ваше. Заключено соглашение об арендной плате, и нам разрешают на таджикской территории эксплуатировать водохранилище. С Туркменистаном то же самое. По Аму – Бухарскому каналу и по Туямуюнскому гидроузлу, который тоже на территории Туркменистана, мы платим аренду: наши организации там занимаются эксплуатацией, и это питьевой источник для Каракалпакии. В этом году построено 105 км из Кунграда в Муйнак, и вода попадает из Туямуюнской системы, которая находится в Туркмении. Узбекистан вынужден платить эти деньги потому что нет другого варианта.

Фото информационное агентство УзА

– Если вода такая дорогая, значит, нужно ее экономить. Как можно этого добиться?

Сегодня озабочены тем чтобы поднять эффективность на уровне потребителя. Реабилитацией систем по подаче воды для снижения потерь при транспортировке воды. Устанавливаем облицовку, лотковые сети – крупные проекты в Джизаке в Сырдарье. Применяем не дорогой цемент, как раньше, а находим более дешевые способы – полимерные материалы: сегодня и химия работает на водное хозяйство.

– Среди фермеров бытует мнение, что капельное орошение чересчур дорогое: лучше пробурим лишнюю скважину. Насколько это, во-первых, правомерно, а, во-вторых, безопасно?

Каждое поле уникально и каждый фермер должен индивидуально определять – какой способ лучше. Это комплекс из трёх составляющих – география+геология+гидрогеология. Если в предгорной зоне на склоне скважину пробурить, вода может и само напором пойдет. Но и здесь нужно быть осторожным: учитывать мощность и запас, резерв того подземного источника, в который пробурили скважину. Этим занимается министерство гидрогеологии (ГидроЭнГео). Территория Узбекистана была обследована на предмет подземных вод. Разведано и одобрно для эксплуатации около 400 месторождений подземных вод, и по каждому есть технические параметры. Самовольно скважины не имеет права бурить никто – требуется разрешение, проект определяет глубину и количество водозабора. Всегда есть лимит – сколько воды можно из того или иного резервуара взять, чтобы он не иссяк. Каждый подземный источник имеет связь с поверхностными водами. К примеру, в Ташкентской области подземные воды связаны с реками Чирчик, Аксагата, Акташ и другими, порядка 20 рек.

Если есть возможность пробурить скважину, может быть, это и эффективно, но если поливать по грядкам, эффективность этой воды маленькая, тем более на больших площадях. А при капельном орошении – в 4 раза эффективность повышается. Поэтому большое значение имеет работа с фермерами. Очень важно объяснять им, как может быть пагубно бездумно ведение сельского хозяйства.

Вследствие неправильного полива размыло почву, смыло посевы. Кроме того, стрессовые условия смены засушливости и чрезмерного полива губят растения. Потери не только по воде, но и экономические: посадочный матеиал, затраты на возделывание, а урожай погиб.

– В этом отношении – какие проекты, направленные на решение этих и других важных задач, стоящих перед водным сектором страны, реализуются у нас в настоящее время? Какая работа ведется с фермерами в регионах?

У нас сейчас в водном секторе реализуется ряд крупных проектов в поддержку реформам в водном секторе. Первый – это проект с Европейским Союзом. Он разделен на три части. Одна часть от Евросоюза финансируются ПРООН, и данное направление занимается разработкой законодательной базы. Готовится проект закона о воде. Мы сейчас пользуемся законом о воде 1993 года, который объективно устарел и требует обновления. Кроме того ПРООН занимается повышением квалификации и разрабатывает информационные системы.
Второй блок занимается водосберегающими технологиями.
Третий компонент РЭЦЦА. Центр занимается обучением и повышением осведомленности населения о водно-экологической проблематике.
Отдельный проект – это Национальный проект по управлению водными ресурсами в Узбекистане. Он финансируется Посольством Швейцарии и рассчитан на период 2016-2019 г.г.  Наш компонент – это содействие интегрированному, прозрачному и основанному на спросе управлению водными ресурсами, сокращение конфликтов, связанных с водой и снижение риска стихийных бедствий, связанных с водой. Проект направлен на поддержку Министерства сельского и Министерства водного хозяйства в управлении водными ресурсами.

В рамках реализации проекта создан ресурсно-аналитический центр Минводхоза и это один из его результатов. В Центре заняты 23 специалист, которые готовят аналитику и проводят тренинги для ассоциации водопотребителей. В настоящее время все фермеры объединены в ассоциации водопотребителей. По стране около 1500 ассоциаций и во всех районах при хокимиятах созданы отделы ирригации. Проект поможет создать тренинговые центры на уровне областей. Они будут работать в режиме видеоконференции. Сейчас тренеры ездят по областям: это все трудоемко и материально затратно, поэтому мы переходим на тренинги-видеоконференции. Тренер в Ташкенте, а в областях фермеры обучаются, могут задать вопросы. Сейчас готовятся необходимые для обучения материалы и закупается оборудование.

Методы определения солености воды в полевой фермерской школе «Бегижон» в Улугнарском районе

Практические занятия по определению степени засоленности почв на полях полевой фермерской школе «Фар Галаба 2002» в Язъяванском районе

Создано мобильное приложение для фермерских хозяйств. Это приложение для поливальщика. Его предназначение в том, чтобы фермер получал самую “свежую” информацию с ближайшей метеостанции и рекомендации. Например, если хлопок – рекомендуемая дата полива, скажем 20 июня. И нормы тоже рекомендуют. Конечно, сама возможность использования такого приложения напрямую зависит от наличия Интернета. А это в отдельных регионах пока еще проблема.

– Сейчас из уст экологов звучат прогнозы о водном апокалипсисе, как вы можете прокомментировать это?

Прогнозы – дело неблагодарное. Мой любимый писатель Насим Талеб. У него есть “теория антихрупкости”. Какой бы вы ни были специалист, какой бы интуицией вы не обладали и что бы вы не прогнозировали, в жизни может произойти все совсем не так… Например, вы прогнозировали, что такой инцидент может произойти только раз в тысячелетие, а произойдет то, что может произойти лишь раз в сто тысяч лет. Поэтому никогда не стоит строить на прогнозах свое поведение – нужно быть готовым к наихудшему сценарию.

По климату у нас даже климатологи однозначного мнения не имеют. Не просто идет изменение температурного режима. Да, температуры повышаются, причем в Узбекистане эти процессы идут быстрее, чем на глобальном уровне, потому что мы в центре материка. Если 30 лет назад была закономерность, что все воздушные массы и влага шли с запада на восток, и если в Нукусе был дождь, то он приходил в Ташкент, сейчас все не так. У нас раньше летом дождей не было, крайне редко. Сейчас ливни, дожди. Потому что на западный влагоперенос сейчас влияют циклоны с юга, с Индийского и Ледовитого океанов.

Влагоперенос сильно изменился с исчезновением Арала. Зимой над Аралом воздух прогревался, поднимался выше и влага доходила до гор, и там был стабильно снег, то сейчас не доходит. Теперь осадки выпадают, не доходя до гор, и ледники тают. Водные ресурсы пока увеличиваются, а когда ледники растают, реки обмелеют. Но при этом мы должны учитывать, что дожди идут теперь здесь. Многие фермерские хозяйства страдают от обильных ливней; в городах по колено воды. Да, в горах этой воды не будет, но эта вода появляется здесь. Поэтому мы сегодня говорим фермеру; “Ты смотри не только на источник, но и на климатическую картину”. Мы уделяем внимание созданию сетей агрометеорологических станций: сегодня у нас в Ферганской долине всего 2 метеостанции, а мы говорим, что они должны быть в каждом районе. Чтобы иметь детальную картину, как в Корее, например. Там на каждый квадрат 3/3 км – метеостанция. И, благодаря этой информации, сегодня фермеры могут знать влажность, температуру воздуха, количество осадков, скорость ветра. С помощью этих параметров он может корректировать полив.

– 2018 год объявлен в нашей стране Годом поддержки активного предпринимательства, инновационных идей и технологий. Сегодня специалисты говорят о возможности получения воды из атмосферы. Насколько это реализуемо в Узбекистане?

В прошлом году была обнародована информация, что Китай выделяет до 6 млрд долларов на программу по стимулированию осадков над вододефицитными районами. В свое время у нас был отдел при Гидромет центре, оснащенный специальной техникой. У них были вертолёты, зенитная артиллерия; они расстреливали облака, посыпали реагентами. Получали осадки в виде снега. Еще одна технология предполагает специальную установку в горной местности на большой высоте, распыляющую аммиак. В результате выпадает снег. Эти технологии довольно дорогостоящие: 1 км3 воды из облаков стоил около 1 млн долларов. Как только информация про Китай дошла до нас. Прошло обсуждение, и метеорологи Гидромета объяснили, что изменился влагоперенос. В то время, когда нам нужна вода, в облаках мало влаги: затраты будут большие, а эффективность малая. Технологии имеем, возможности тоже, но природа пока против. Но мне нравится эта идея со стимулированием осадков  в горах. Например, мы знаем, где формируется река Пскем, и мы можем поставить эти установки и увеличить уровень воды в реке. То есть это возможно, и мы, вероятно, к этому придём. По крайней мере, у нас есть исследования, конструкции и результаты экспериментально подтверждены. Думаю, что когда-нибудь это будет востребовано.

Саида Сулайманова
Дарья Османова