Дилором Розикова: о том, как прошел самый страшный год в ее жизни и почему она до сих ютится у родных

Чуть больше года назад имя Дилором Розиковой прогремело на всю республику. Вся страна обсуждала, как «жительница Самарканда пыталась горящим полотенцем поджечь сотрудников Бюро принудительного исполнения», которые пришли к ней домой для исполнения решения суда о принудительном выселении. Мать-одиночка с несовершеннолетним ребенком, которая боролась за свои права пошла на отчаянный шаг от безысходности, оказалась за решеткой. Цена противостояния несправедливости – почти два года ограничения свободы, из которых пять месяцев она провела в СИЗО. В январе 2021 года суд постановил прекратить исполнение уголовного наказания и назначить условно-досрочное освобождение. В беседе с корреспондентом Anhor.uz Дилором Розикова рассказала, как прошел самый страшный год в ее жизни и почему она до сих ютится у родных.

Все началось с нарушения законодательства со стороны сотрудников БПИ

«Если честно, мне неприятно и больно вспоминать этот день (21 января 2020 года Дилором бросила горящее полотенце в сторону сотрудников МИБ, которые в тот день по решению суда принудительно выселили ее и старшую сестру с тремя детьми, которая проживала в соседней квартире – ред.). Все происходило очень быстро. Накануне сотрудники МИБ, не застав меня дома, вручили моей маме судебное извещение о принудительном выселении. После моей просьбы выслать мне электронную копию документа с основанием для выселения, я получила по «Телеграм» документ, где говорилось, что меньше, чем через сутки мою семью переселят по новому адресу», — рассказывает Дилором Розикова.

Заметим, что согласно ст. 22 Закона РУз «Об исполнении судебных актов и актов иных органов» извещение (повестка) адресованное физическому лицу, как правило, вручается ему лично, под расписку, на подлежащем возврату в подразделение Бюро принудительного исполнения письменном уведомлении о вручении. Однако сотрудниками МИБ эти условия не были соблюдены.

Рано утром следующего дня Дилором обратилась в Самаркандское областное Бюро принудительного исполнения с просьбой приостановить исполнение решения и дать дополнительное время согласно статье 23 вышеуказанного закона. Также она просила учесть, что ее обращение о внесении протеста в порядке надзора находится на стадии рассмотрения председателем Верховного суда и Генеральным прокурором.

«Дома дети, пожилая больная мама, а на улице зима… Мы не готовы были съезжать. В Бюро мне сообщили, что приостановить решение может только Самаркандский областной суд по гражданским делам, и, если я не хочу сегодня переезжать, то должна быстро туда поехать и попросить притормозить процесс. Я настоятельно попросила заместителя начальника Бюро принудительного исполнения Фарруха Ибрагимова не приводить в исполнение решение, пока я буду в суде. Я боялась, что они напугают детей и лежачую маму», — вспоминает Дилором Розикова.

«Фаррух Ибрагимов пообещал, что не станет торопить процедуру выселения. Однако, пока я была в суде и ждала председателя, который был на процессе, сотрудники Бюро уже взламывали дверь в мою квартиру. Дома меня встретили более десяти МИБовцев, которые в обуви расхаживали по квартире и трогали мои вещи. До меня доносились слезы детей моей сестры. Я многое не помню, была в шоке от происходящего. В квартиру не пускали даже мою сестренку и брата – единственного мужчину в нашей семье. Возможно, то, что произошло позже, не  случилось бы, если бы рядом были мои близкие. Честно скажу, рассудок помрачился от увиденного и от двух лет своей тщетной борьбы. Что было дальше – в общих чертах известно всем. Но, хочу подчеркнуть, что у меня не было намерения навредить кому-то. Я просто хотела, чтобы все исчезло, как страшный сон, чтобы нас оставили в покое и ушли из моего дома…  После того, как я бросила горящее полотенце в сторону сотрудников Бюро и начала обливать себя бензином, восемь правоохранителей меня скрутили и поволокли к автомобилю марки Damas и увезли в пятое отделение. Спустя несколько часов туда прибыли сотрудники психиатрической больницы. Тогда я впала в панику. Меня бросало в дрожь от одного взгляда врачей, которые пристально и оценивающим взглядом смотрели на меня. Я испугалась, что мне сделают какой-нибудь укол, и я потеряю рассудок, и я стала их со слезами просить, чтобы не подходили ко мне и убеждать их, что я психически здорова и сама сейчас успокоюсь», — рассказывает Дилором.

Согласно приговору суда, застройщик не имел права сносить дом до оформления недвижимости на имя Дилором Розиковой и ее сестры. Однако пока Дилором находилась на допросе, застройщик, не теряя времени, стал разбирать на кирпичи квартиры, которые юридически все еще оставались собственностью Розиковой и ее сестры.

«Условия в СИЗО были тяжелые: постоянно знобило, мы оборачивали ноги в газету»

Следующие пять месяцев Дилором провела в Каттакурганском следственном изоляторе в ожидании решения суда.

«В изоляторе очень страшно, неприятно и жутко. В камере, площадью 3х4 м, содержалось пять женщин. Условия спартанские: двухъярусная кровать, стол и там же уборная. СИЗО не приспособлено для длительного заключения человека. Арестантки были разные – одни спокойные и адекватные, но попадались и буйные, от которых можно было ожидать чего угодно. Регулярно в камере проходили обыски – искали телефоны. К нам приходили подозрительные женщины, возможно, хотели спровоцировать меня на какие-то действия или слова. Условия в СИЗО были тяжелые: пайки были малосъедобными, было холодно, постоянно знобило, мы оборачивали ноги в газету, боялась «подцепить» какую-нибудь заразу. Но постепенно в СИЗО начали улучшать условия пребывания задержанных, возможно, это результат моих письменных жалоб, направленных руководству учреждения. Нам стали регулярно выдавать чистое белье, улучшилось питание и даже поменялось отношение к арестанткам – надзиратели стали обращаться к женщинам на «вы». В целом, претензий к начальнику СИЗО нет, он действительно старался облегчить жизнь задержанных. Но какие бы условия не были созданы, привыкнуть к заключению невозможно. Жизнь по расписанию и под постоянным надзором – медленно убивает. Лишь один день из пяти месяцев вспоминаю с улыбкой — 8 марта, когда всем женщинам подарили по гвоздике и угостили пловом. Как мне рассказали, ранее в Каттакурганском следственном изоляторе такого не было. Это было очень трогательно, женщины не могли сдержать слез», — говорит Дилором.

«В СИЗО тяжелее всего давалось ожидание. Каждую ночь мне снились страшные сны, что мама не пережила мой арест или сын в состоянии стресса наложил на себя руки. Эмоционально было сложно пережить это время и не сойти с ума. Ко мне применили самую строгую меру пресечения – не отпускали под залог или под домашний арест. Я почти пять месяцев ждала, когда будет назначен суд, при том, что по закону срок содержания под стражей при расследовании преступлений составляет не более трех месяцев. Не понимаю, почему меня так долго удерживали в изоляторе, учитывая, что «следственных мероприятий» за все время моего там нахождения практически не было. Слушание по моему делу откладывалось. Никто не мог объяснить, почему процесс затягивается. Ко всему прочему из-за карантина перестали предоставлять свидание с адвокатом, что еще больше подрывало мое состояние. Я стала просить, чтобы провели суд хотя бы в онлайн режиме и спустя несколько месяцев, наконец, мое ходатайство было удовлетворено», — сообщила собеседница.

11 июня Самаркандский городской суд по уголовным делам признал Дилором Розикову виновной в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 219 Уголовного кодекса («Сопротивление представителю власти или лицу, выполняющему гражданский долг») и назначил ей наказание в виде ограничения свободы сроком на 2 года. Учитывая тот срок, который она провела в заключении, ей оставалось еще отбыть 1 год 7 месяцев 9 дней от установленного наказания. Таким образом, Дилором Розикова освободили из-под стражи. Согласно решению, осужденная должна отбывать наказание по месту жительства и соблюдать установленные судом условия — не выходить на улицу по вечерам, не посещать определенные места, не выезжать за пределы города, не изменять место пребывания, ежемесячно отмечаться в отделении милиции № 4.

«В день освобождения при выдаче личных вещей я обнаружила, что мой телефон отформатирован. Вспомнила, что когда меня задержали – 21 января 2020 года сотрудники прокуратуры разрешили мне сделать звонок адвокату, но уже тогда я заметила, что все контакты были удалены. Всю важную информацию, видео и фотоматериалы, связанные с домом и застройщиком, я хранила в телефоне, и все было уничтожено. После выхода на свободу я прямиком поехала к маме, ведь мне больше некуда было идти, на месте моего дома одни руины. Встреча с родными была очень тяжелой. Меня встретила мама, состояние которой сильно ухудшилось за время моего ареста, и сын, в глазах которого читалось беспокойство, страх и растерянность. Отношение с сестрами все еще сложные.
Старшая сестра, которая жила в одном подъезде со мной, обижена на меня. После того как меня арестовали, она побоялась усугубить положение, и смиренно приняла жилье, которое было отведено ей в качестве компенсации. Однако жить там с тремя детьми не смогла. Сестра продала эту квартиру, но она до сих пор не может купить на эти деньги новое жилье», — говорит Дилором Розикова.

Бросается в глаза еще одно грубое нарушение положений и регламентов. Во время принудительного переселения, вещи Дилором Розиковой были перевезены к ее маме, а не в квартиру, указанную в приговоре суда. По словам Дилором, во время переселения многие вещи из ее квартиры пропали либо были очень сильно повреждены. Опись имущества, судя по всему, не составлялась. Полную видеозапись переселения Дилором не предоставляют.

«Незадолго до происшествия застройщик в присутствии представителей суда показал мне квартиру, которая предлагалась в качестве компенсации. К слову, моей
сестре вовсе не показали предназначенное ей жилье. Квартира, выбранная застройщиком, по ряду важных критериев не соответствовала моей недвижимости: последний этаж, некачественная отделка, старый дом, расположенный в неудобном месте. Было совершенно ясно, что эта квартира неравноценна моему жилью. Я однозначно заявила об этом, однако суд посчитал иначе и постановил принудительно переселить меня туда. Но даже после случившегося я не готова переезжать в эту квартиру, потому что это будет очередное принудительное заключение. Я тяжелым трудом на протяжении долгих лет копила на свое жилье, сделала большой ремонт, обустроила его так, как мечтала, но из-за прихоти бизнесмена меня несправедливо лишили всего, что я имею и, фактически, оставили ни с чем. Кстати, суд предписал нам с сестрой даже не те квартиры, которые были показаны в репортаже с участием хокима Самаркандской области».

Суд: освободить «за хорошее поведение»

7 января 2021 года суд постановил прекратить исполнение уголовного наказания в отношении Розиковой и назначить ей условно-досрочное освобождение за хорошее поведение. Что касается застройщика, то он ни разу за год не попытался выйти на связь ни с Дилором, ни с ее родными, хотя офис строительной компании находится рядом с ее родительским домом. Вызывает недоумение, что государственные учреждения по охране прав и свобод человека, женщин и детей до сих пор не поинтересовались, где и как живет мать с несовершеннолетним ребенком.

После всех испытаний, грубых нарушений ее имущественных прав, когда прихоть бизнесмена в некоторых ситуациях оказалась сильнее и выше закона, Дилором все еще надеется на справедливый исход. «Я просто хочу обрести спокойствие. Даже после всего случившегося надеюсь, что справедливость все-таки восторжествует и я обрету новые стены, испытаю радость новоселья. Мне чужого не надо. Я борюсь за свои права. Сложившаяся ситуация неприемлема для правового государства», — заключила Дилором Розикова.
 
Элина Рустамова