Кто приватизировал патриотизм?

У России появился большой шанс возродить свое сельское хозяйство, аграрную промышленность и животноводство до размеров, соответствующих ее потенциалу.Такой шанс у нашего северного соседа оказался необычным способом – в связи с санкциями, введенными со стороны США, ЕС и нескольких других стран. 
 
В свою очередь, Москва объявила о полном запрете на поставки говядины, свинины, овощей и фруктов, мяса птицы, рыбы, сыров, молока и молочных продуктов из стран Евросоюза, Австралии, Канады, Норвегии и США. 
 
Чтобы не опустели прилавки российских магазинов, компенсировать запрещенные ко ввозу продукты теперь придется путем собственного их производства, а также за счет увеличения поставок из стран БРИКС, СНГ, в основном (что касается урожая полей) из среднеазиатского региона – как известно, наши края славятся вкусными и безвредными фруктами и овощами.
 
Почему же  Россия не реализовывала свой потенциал в прежние годы? Имея самую обширную в мире территорию, плодородные земли и пастбища, эта страна обречена быть кормилицей всего мира.
 
Ответ очевиден для многих. Все предыдущие годы существовала и, возможно, еще существует так называемая система откатов, которые импортеры платили (платят) контролирующим и проверяющим органам, начиная от таможни и далее по инстанциям. Было (есть) выгоднее иметь «копеечку» на житье-бытье от импортеров, нежели способствовать развитию отечественных производителей, от которых откаты получать несколько проблематично.
 
Видимо теперь, чиновникам различных российских ведомств, которые ранее сидели на откатах, придется потуже затянуть пояса…
 
Но все ли хорошо в этом смысле в родных пенатах? Какой мог быть наш, узбекистанский промышленный потенциал со дня обретения независимости до сегодня, не будь на то тех или иных причин?
 
В начале девяностых ваш покорный слуга, как и многие сограждане, занимался бизнесом. Широкие и радужные перспективы, политическая воля – все способствовало тому, чтобы граждане, занимающиеся предпринимательством, могли принести пользу себе и родному отечеству. 
 
Вот и я, имея «связь с заграницей» договорился с одной из крупнейших британских компаний — производителем городских и междугородних автобусов, организовать производство данной продукции в Узбекистане. 
 
Условия для узбекской стороны были просто фантастические – британская сторона желала почти на паритетных условиях (51/49) начать производство автобусов в республике в кратчайшие сроки.  Для этого британцы просили предоставить лишь производственные помещения, коих у госкомпании «Узавтотранс», выступающей партнером с узбекской стороны, на тот момент имелось в достаточном количестве. 
 
Все оборудование, необходимое для начала сборки автобусов, с последующей локализацией производства запчастей обязались привезти англичане. При этом, британцы не требовали каких-либо гарантий правительства, кредитов и других льгот. Был подписан соответствующий меморандум.
 
Стоит отметить немаловажный момент. В то время, в 1996 году, республика уже осуществляла импорт городских автобусов производства «ДЭУ» и «Мереседес». Мне выпала удача принять участие в переговорах между ассоциацией «Ташгорпасстранс» и фирмой «Мерседес». Был в составе немецкой делегации молодой парень, очень открытый человек. Особенно его открытость проявилась после того, как мы с ним хорошо провели время в одном из популярных узбекских кафе. В порыве откровенности представитель немецкой делегации выразил изумление ценой, по которой Узбекистан покупает городские автобусы компании «Мерседес».
 
«Узбекская сторона покупает городской автобус по цене 250 тысяч долларов», — сказал мой собеседник. Между тем, добавил он, самая большая цена, по которой мы продавали нашу продукцию в одну из африканских стран — 180 тыс. долларов. «Эта цена (африканская) тоже завышена»,- признался немецкий товарищ.
 
Инициативу британской стороны по производству автобусов городского и междугороднего типов постепенно спустили на тормозах. Ее не реализовали в Узбекистане, несмотря на то, что организация данного производства в стране обеспечила бы сотни рабочих мест, уплату соответствующих налогов, республика могла бы осуществлять экспорт и экономить валюту на импортозамещении.
 
Сколько таких инициатив по организации в стране того или иного производства было «задвинуто» в угоду пресловутому импорту мне не известно. Однако, есть серьезные основания полагать, что вышеуказанный случай является не единственным.
 
Ташкент всегда являлся центром притяжения для бизнеса, культурных событий и других мероприятий. Самый крупный мегаполис в регионе, в начале девяностых он притягивал огромное количество желающих проникнуть на возникающий здесь «virginmarket» (никем не занятый рынок).
 
Местное законодательство сулило широкие возможности для иностранных инвесторов.  Единственной проблемой было отсутствие конвертации местной валюты в СКВ. Не беда — согласно указу президента, инвесторам из других государств, при организации предприятий по производству экспортоориентированной и импортозамещающей продукции полагалась внеочередная конвертация вырученных денег. 
 
На бумаге все выглядело просто изумительно! 
 
Другое дело, что чиновники узбекских банков смогли испортить такие прекрасные возможности. А происходило это так. Иностранный инвестор, в исключительно хорошем настроении от удавшегося в Узбекистане бизнеса приходил в банк с целью конвертации заработанных узбекских сумов в иностранную валюту. Однако в банке его ждал сюрприз. 
 
Банковский служащий сообщал ему, что валюты нет, но скоро обязательно будет. Однако, добавлял он, при определенных «комиссионных», вопрос можно решить в скором времени. Могу себе представить лоснящиеся рожи этих «йеху» банковской системы (тут мои оппоненты, не читавшиеся Свифта, могут обвинить меня в том, что я злонамеренно переставил буквы).
 
Для инвесторов, особенно прибывших делать бизнес в Узбекистан из западных стран, было просто непонятно, как написанное в законе, может быть иным на практике. 
 
Мы быстро смекнули бы, что нужно банковскому чиновнику. Но западный человек считал это недоразумением и терпеливо начинал ждать, когда появится валюта в банке, сочтя это временными трудностями.
 
Проходило время и, заработанные иностранцем узбекские сумы быстро теряли в весе. Растущий по отношению к суму доллар быстро съедал прибыль предпринимателя. Так продолжалось какое-то время.  Западные инвесторы, несмотря на свою законопослушность, были далеко не наивными людьми. Они быстро смекнули, что кашу здесь не сваришь и многие из них переместились в соседние страны — Казахстан, Россию, где местная валюта свободно конвертировалась в любую другую.  
 
Через какое-то время, количество иностранных бизнесменов, в изобилии встречавшихся в столице Узбекистана, заметно поубавилось…
 
Пара примеров, каждый из которых повлиял в той или иной степени на развитие нашей страны.  Однако к чему приведены эти примеры?  А к тому, что и в то время, да и в нынешнее тоже, подобного рода события происходят при молчаливом несогласии прессы, общественности и отдельных граждан.
 
И поныне считается – что и как делать правильно знают только наши чиновники. Эта категория наших сограждан давно «приватизировала» патриотизм. Только они, как считают сами, являются «истинными патриотами», а остальные – рядовые граждане, пока, как минимум — неразумные дети. 
 
Не пора ли сделать его (патриотизм)  общенародным, общественным достоянием и понятием?  Без лишних деклараций и приторного лицемерия. Со всеми соответствующими инструментами и полномочиями.
 
Абу Али Ниязматов,
специально для Anhor.uz