Миграцию не нужно останавливать, миграцией нужно учиться управлять

«Если в стране предоставляется достойное качество жизни и каждому гарантируется минимум прав и свобод вне зависимости от социального, религиозного или гендерного статуса, ни один человек не уедет добровольно на долгие годы в миграцию в поисках лучшей жизни,» – отмечает доктор права Ольга Гулина, директор и основатель RUSMPI UG Института миграционной политики в интервью для аналитической платформы CABAR.asia.
 
CABAR.asia: Каковы особенности миграционных процессов из Центральной Азии? Что вы можете сказать о тенденции изменения маршрутов трудовой миграции?
 

Ольга Гулина. Фото из личного архива.
 
Миграция в странах Центральной Азии – это социально подвижный процесс, который находится в постоянной динамике и трансформируется в разных траекториях – географических, временных, социо – экономических и, конечно же, демографических. В течение длительного времени на постсоветском пространстве были две страны-приема мигрантов – Россия и Казахстан, а другие страны региона – Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан и, в самой незначительной части, Туркменистан были странами-поставщиками мигрантов. Сегодня мы можем говорить о сезонной миграции из Таджикистана и Узбекистана в Кыргызстан.
 
Миграционные потоки или как мы их называем миграционные коридоры — относительно стабильны, хотя мы уже давно отмечаем незначительные трансформации. На протяжении почти трех десятилетий с большой долей вероятности мигранты-граждане государств Центральной Азии предпочитали для трудовой миграции Россию, и в меньшей степени – Казахстан. Сегодня все государства региона – Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан – ищут другие направления для трудовой занятости своих граждан, заключая межгосударственные договора об организованном трудовом наборе или путем рекрутингового набора, обеспечивая своих граждан работой в государствах Арабского Востока – Катара и ОАЭ, Турции, Польши и прочих.
 
Каков портрет среднестатистического мигранта последних лет?
 
Хороший вопрос, ответ на который зависит от многих обстоятельств: страны происхождения мигранта, его страны-приема, а также миграционных целей и устремлений. У миграции много лиц.
 
Если мы говорим о трудовой миграции жителей стран Центральной Азии в Россию, то портрет среднеазиатского мигранта в России в 1990-е, 2000-е и в настоящее время различны. Сегодня из государств Центральной Азии в Россию устремляются преимущественно молодые мужчины трудоспособного возраста. Лишь у миграции из Кыргызстана в Россию есть женское лицо. Также в настоящее время на миграцию в Россию некоторые устремляются прямо со школьной скамьи.
 
Если мы говорим о гуманитарной миграции жителей стран Центральной Азии в страны Европейского Союза, то наиболее часто в странах Евросоюза были одобрены просьбы на убежище от граждан Туркменистана, а реже всего – от граждан Таджикистана. Так, каждый третий заявитель из Туркменистана, каждый четвертый из Кыргызстана, каждый пятый из Казахстана и лишь каждый десятый из Таджикистана получили убежище в государствах ЕС за последние 10 лет.
 
Долгое время казалось, что миграции в Центральной Азии были подвержены в основном три страны – Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан. Однако в последнее время усилилась внешняя миграция из Туркменистана и Казахстана. Что это может означать?
 
Миграция – это, если хотите, зеркало социально-экономической и политической жизни. Любая миграционная динамика «зеркалит» происходящее в стране и обществе. Изменение во внешней миграции Туркменистана отражают произошедшие в стране политические изменения, хотя из-за недоступности официальных данных статистики, говорить об усилении миграционных потоков – все же сложно. 

Хотя ряд наблюдателей отмечают противоположные тенденции – наличие запрета на выезд из страны гражданам моложе 40 лет, сложности на выезд из страны для лиц женского пола и прочие. Опять же, чтобы говорить о подобных миграционных трендах – требуются достоверные данные официальной динамичной статистики, а их нет.
 
Что касается Казахстана, действительно, начиная с 2012 года растет разрыв между числом выехавших из страны, которых становится все больше, и количество приехавших в Казахстан. Однако, и это очень важный момент – после распада СССР население Казахстана в отличие от России (а это обе страны, принимающие мигрантов) выросло и стране не грозит демографическая депопуляция. Хотя растущие тенденции отъезда населения заставляют задуматься о происходящем в стране и причинах отъезда.
 
Есть ли связь между иммиграционной политикой РФ и массовым исходом жителей Центральной Азии в Россию? Какими методами и средствами Россия поощряет эмиграцию из Центральной Азии?
 
Во–первых, нет массового исхода жителей Центральной Азии в Россию. Миграция в Россию из этого региона носит сезонный характер. Люди преимущественно едут в Россию в поисках лучшей доли, а не в стремлении найти новую родину.
 
Во–вторых, российская программа переселения – в отличие от других постсоветских программ репатриации — всегда очень широко формулирует понятия участников программы, как лиц, обладающих признаками общности языка, религии, культуры, традиций и обычаев, а также их потомков. Как результат, жители стран Центральной Азии всегда давали весомую прибавку к числу российской программы переселения соотечественников. Лидерами среди государств Центральной Азии по числу участников российской программы переселения в Россию были и остаются граждане Казахстана (почти каждый третий), Таджикистана (почти каждый пятый), значительно меньше — Узбекистана (почти каждый одиннадцатый) и Кыргызстан (почти каждый тридцать второй) и совсем незначительно – менее одного процента – граждане Туркменистана.
 
Какие меры должны принять страны региона, чтобы остановить миграцию? Нужно ли это политическим элитам данных стран?
 
Миграцию не нужно останавливать, миграцией нужно учиться управлять. Это большая сложность всех независимых государств постсоветского пространства, что в миграции видят лишь политический, а не экономический процесс.
 
Если в стране предоставляется достойное качество жизни и каждому гарантируется минимум прав и свобод вне зависимости от социального, религиозного или гендерного статуса, поверьте, ни один человек не уедет добровольно на долгие годы в миграцию в поисках лучшей жизни.
Не кажется ли вам, что властям выгодно отправлять потенциальные протестные и активные группы в миграцию и плюс решать социально-экономические проблемы за счет их денежных переводов?
 
В Вашем вопросе есть два вопроса. Первый – о влиянии протестных настроений на миграционную динамику и второй – о возможности решения социально-экономических проблем за счет денежных переводов мигрантов. Что касается первого вопроса, вы правы, миграционная динамика, например, количество запросов на убежище из стран Центральной Азии в страны ЕС, определяется политической и экономической повесткой внутри стран региона, а не за его пределами. Любое изменение политической ситуации, смена правящих элит оказывает влияние на миграционную динамику.
 
Что касается вашего второго вопроса – все не так однозначно. В долгосрочной перспективе решать социально-экономические проблемы за счет только денежных переводов мигрантов – не выгодно ни одной стране. Однако в краткосрочной перспективе, как показал опыт Украины – это возможно и хорошо. Как вы знаете, денежные переводы мигрантов в Украину в несколько раз превышают иностранные инвестиции в страну.
 
Какова эффективность миграционных программ стран Центральной Азии? Например, привлечение репатриантов из-за рубежа, переселение жителей из южных областей в северные и т.д.
 
Из 15 бывших государств Советского Союза семь – Армения, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Россия и Украина – имеют специальные репатриационные программы, направленные на диаспору и/или соотечественников, проживающих за рубежом. Успешность репатриационных программ и «качество» привлекаемых репатриантов, уровень их образования, демографические показатели различаются от года к году и от страны к стране. Российская программа переселения стоит в этом ряду особняком из-за широкой трактовки целевой группы программы и ежегодно растущего числа ее участников, что мы уже с вами обсудили раньше.
 
Казахстан и Кыргызстан тоже реализуют программы возвращения представителей титульной нации: оралманов в Казахстан и кайрылманов в Кыргызстан. Интересна динамика трансформации этих программ. Так, Кыргызстан уже анонсировал расширение репатриационных инициатив в рамках программы правительства «Новая эпоха – 40 шагов». Страна, имеющая более 717 тысяч трудовых мигрантов за рубежом, из которых порядка 80% находятся в России, заинтересована в их возвращении. Важно сказать, что эффективность программ возвращения в любую страну нужно оценивать не по тому сколько вернулось, а потому сколько возвратилось и не уехало из страны заново по прошествии времени.
 
Мигранты годами живут на две страны и испытывают большие трудности (материального, морального-психологического характера). Когда обычный мигрант выбирает принимающую страну? Насколько это массово?
 
Любое решение об иммиграции и сама миграция – индивидуальны. На постсоветском пространстве, за редким исключение случаев территориальных конфликтов, люди мигрируют или, как говорят на русском «голосуют ногами» за новое, более достойное качество жизни.
Выбор той или иной страны, как вы верно заметили, всегда сопряжен с большими сомнениями, сложностями и жизненными тяготами, поэтому решение о миграции – это всегда решение самого мигранта и его ближайшего окружения. А направление этого движения определяется местом, где мигрант найдет другое качество жизни, или ему кажется, что он сможет найти там лучшую долю.
 
Справка: Доктор Ольга Гулина- директор и основатель RUSMPI UG Института миграционной политики. Она изучала юриспруденцию и международное право в России, Германии, Польше и Франции. Доктор Гулина – выпускница программ фонда Александра Гумбольдта, Европейской академии дипломатии, института Кеннана международного исследовательского центра Вудро Вильсона, Московской школы политических учений. Ольга имеет более 19 лет академического и практического опыта работы. Она – член адвокационной группы гражданского форума ЕС – Россия и автор значительного числа публикаций. Поле ее правовой экспертизы – право в области прав человека, иммиграционное право и практика его применения.
 
Новая книга доктора Ольги Гулиной «Миграция как геополитический вызов на постсоветском пространстве» рассказывает о том, как управление миграцией становится и причиной, и следствием политических изменений, которые влияют на внешнюю и внутреннюю политику на постсоветском пространстве.
 
Ссылка на книгу: https://cup.columbia.edu/book/migration-as-a-geo-political-challenge-in-the-post-soviet-space/9783838213385