Узбекистан: женщины меньше получают, менее образованны, менее равны

В ежегодном докладе Всемирного банка «Женщины, бизнес и закон» Узбекистан занял 127-е место в индексе гендерного равенства, набрав 70,63 баллов. Этот показатель ниже среднемирового значения в 74,71 баллов и самый низкий среди стран СНГ. 
 
Например, в Узбекистане некоторые женщины могут не пойти на собеседование просто потому, что им не разрешили покинуть дом. А если все же пришли на собеседование, то чаще всего работодатель не готов нанимать женщину. 

На уровне принятия решений в Узбекистане женщины представлены крайне слабо.  Их доля в составе управленческого персонала составляет меньше 2%.
 
Танзила Нарбаева, заместитель премьер-министра Узбекистана, председатель Комитета Женщин Узбекистана:
 
«Для обеспечения целевой подготовки женщин к руководящим позициям мы запустили проект по повышению потенциала женских кадров, которые имеют возможность активно принимать участие в государственном и общественном управлении. Их у нас более 3 тысяч. Появление на горизонте женщин, желающих занимать определенные позиции в госуправлении, говорит не только об уровне их активизации, но и об изменении сознания и кругозора близких людей, особенно мужчин».
 
Алла Куватова, социолог, кандидат философских наук, доцент РТСУ:
 
«В первую очередь, государственным служащим самим нужно стать гендерно-чувствительными и с помощью средств массовой информации ломать сложившиеся гендерные стереотипы, а также продвигать стратегии по повышению роли женщин в обществе и не бояться поделиться властью с женщинами на всех уровнях принятия решений».

В стране существует гендерный дисбаланс по вертикали. Среди руководителей предприятий и организаций доля женщин в 2017 году в среднем составляла 11,7%.

В сфере образования, где традиционно занято больше женщин, почти две трети руководителей общеобразовательных школ составляют мужчины. Гендерный дисбаланс в пользу мужчин также наблюдается среди их заместителей.
 
Юлий Юсупов, независимый эксперт, директор Центра содействия экономическому развитию:
 
«Женщины, как правило, в большей степени, чем мужчины склонны к компромиссам и согласованиям. Соответственно, в господствующих иерархических моделях окружающие воспринимают их как чуждые элементы. Отсюда сложности с карьерой и выполнением управленческих функций. Отсюда и вторые роли в принятии решений на уровне семьи».

 
В сфере занятости населения доля работающих по найму женщин почти в два раза ниже, чем мужчин. Согласно исследованию Международной организации труда, 80% населения Узбекистана предпочитает, чтобы в семье мужчина зарабатывал деньги, а женщина занималась домашними делами и детьми. А 93% населения считают, что женщина должна выполнять большинство домашних обязанностей, даже если ее муж не работает.
 
Юлий Юсупов, независимый эксперт, директор Центра содействия экономическому развитию:
 
«Иногда непродуманная «защита интересов женщин» им только вредит. Особенно тогда, когда расходы по «защите» перекладываются на чужие плечи. Так в Узбекистане ответственность за выплату декретных пособий возложена на работодателей, хотя это обязанность государства. Как следствие, работодатели не охотно принимают молодых женщин на работу, опасаясь, что они могут уйти в декрет».
С июля 2017 года минимальный возраст для приёма детей в детские дошкольные учреждения составляет 3 года. Это означает, что у большинства женщин выпадают минимум три года из профессионального опыта. Законодательно мужчина также может брать отпуск по уходу за ребенком, но на деле этого не происходит.
 
Мужчина также может брать отпуск по уходу за ребенком, но этого не происходит.
Допустим, женщина и мужчина одновременно поступили на работу на одинаковую должность с одинаковой зарплатой. Если женщина родит и уйдёт в отпуск по уходу за ребёнком, у мужчины будет преимущество в профессиональном росте и продвижении по карьерной лестнице.
 
Также нужно помнить о режиме работы детских садов: большинство из них работают до 18:00. Чтобы успеть забрать ребёнка, женщина вынуждена отпрашиваться с работы пораньше или искать варианты (договариваться с соседями, с кем-то из родителей, персоналом сада, родственниками). Мужчины в большинстве случаев от этой нагрузки освобождены.
 
Неудивительно, что многие женщины принимают решение сидеть дома и теряют свои профессиональные навыки. Количество детей 3-6 лет, которые ходили в садик, в 2017 году составило около 25%. Значит, примерно 75% детей воспитывались дома.

 
 При этом в стране наблюдается и горизонтальный гендерный дисбаланс в распределении занятости по секторам. Больше всего женщин работают в сферах здравоохранения и образования. А меньше всего — в финансовой, IT сферах и перевозках.
 
Танзила Нарбаева, заместитель премьер-министра Узбекистана, председатель Комитета Женщин Узбекистана:
 
«Вопросами гендера должны заниматься не только женские организации, как иногда предполагают отдельные руководители, этот компонент должен быть интегрирован в систему работы абсолютно всех организаций. Сегодня женщины активно внедряются в разные сферы. Например, мы проводим ежегодный конкурс «100 инновационных идей женщин Узбекистана» и видим, насколько повышается их интерес и к «неженским» профессиям».
 
 

В Узбекистане наблюдается тенденция вытеснения женщин в отрасли с более низкими заработками. Они чаще занимают низкооплачиваемые должности или задействованы в сферах, где уровень заработной платы ниже.

 
Да и в целом заработная плата женщин на 35% ниже, чем у мужчин. С точки зрения работодателей женщина — менее ценный актив, потому что, согласно гендерным установкам, на первом месте для неё всегда будет семья, а не профессиональный рост и личные интересы.
 
При этом, как отмечают эксперты, сами женщины подвержены гендерным стереотипам не меньше, чем мужчины, передавая их своим детям.
 
Танзила Нарбаева, заместитель премьер-министра Узбекистана, председатель Комитета Женщин Узбекистана:
 
«В настоящее время приняты решения, по которым заработная плата работников образовательной, медицинской систем повышена в разы и данный процесс продолжится. В этом году совместно с Международной организацией труда мы проведём исследование положения женщин в сфере труда. Результаты исследования станут основанием для определения дальнейших действий, которые помогут ликвидировать гендерный дисбаланс в сфере занятости».
 
 

Наличие высшего образования даёт возможность претендовать на более высокооплачиваемую работу. Но в 2017 году среди населения в возрасте от 25 лет и выше доля женщин с высшим образованием составила 12,5%, а мужчин — 20%.
 
Поскольку получение общего среднего образования обязательно для всех, гендерный баланс в школах соблюден. В дальнейшем ситуация меняется в пользу мужчин.
 
Танзила Нарбаева, заместитель премьер-министра Узбекистана, председатель Комитета Женщин Узбекистана:
 
«Учитывая, что девушки создавали семьи сразу после окончания колледжей и лицеев, они, естественно, оставались без высшего образования. Ожидается, что с проведением реформ в системе образования в целом, расширением сети высших образовательных учреждений, внедрением заочного и вечернего вида обучения в ВУЗах, уровень образованности женщин будет повышаться и они смогут совмещать учебу с семьей».

В традиционном обществе Узбекистана бытует мнение, что основная задача женщины — заниматься домом и детьми. При таком подходе важность образования девочек отходит на второй план, а работа рассматривается как дополнение к основным женским обязанностям или не рассматривается вообще. До замужества за девочку ответственны родители, после замужества — супруг.
 
Юлий Юсупов, независимый эксперт, директор Центра содействия экономическому развитию:
 
«С гендерными стереотипами, а также с нарушениями прав и свобод женщин надо бороться через школьные программы, пропаганду, личные примеры, специальные проекты, защищающие гендерное равенство и пресекающие любые формы гендерной дискриминации. Но в реальности такого рода культурные стереотипы преодолеваются весьма медленно. Надо запастись терпением и много-много работать, в том числе ломая существующие стереотипы у самих женщин».
 
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии. Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора