Поворот на запад: Китай в Черном море

В июле 2023 года Китай и Грузия подписали соглашение о стратегическом партнерстве, направленное на развитие двустороннего сотрудничества в области торговли, инфраструктуры, политического взаимодействия и образования. Грузия обязалась расширять сотрудничество с Китаем в региональных и международных делах, а также поддерживать два влиятельных китайских проекта — «Пояс и путь» и инициативу «Глобальная безопасность».

Экономическое значение Китая для Грузии было минимальным, даже несмотря на подписанное в 2017 году соглашение о свободной торговле. Хотя Грузия исторически получала большую часть китайских инвестиций на Южном Кавказе, в 2022 году их объем составил всего 109 миллионов долларов из двух миллиардов долларов общих прямых иностранных инвестиций в Грузию. Среди китайских финансовых вливаний следует отметить специальную экономическую зону Hualing Tbilisi Sea New City на севере Тбилиси стоимостью в 195 миллионов долларов, Хадорскую и Ненскра ГЭС, построенные на средства Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AIIB) в размере 100 миллионов долларов США.

Другим важнейшим инфраструктурным проектом является финансируемый AIIB с 2017 года проект стоимостью в 114 миллионов долларов по строительству объездной дороги из приморского города Батуми. Группа компаний China Railway 23rd Bureau Group (China Railway) также заявила в 2019 году, что построит в Грузии новый тоннель Квешети-Коби протяженностью 22,7 километра. Предполагается, что общая стоимость проекта составит 428,6 миллиона долларов. Некоторые обещанные инвестиции так и не были реализованы, например, так и не заработал Кутаисский завод по производству электромобилей.

Несмотря на то, что Грузия занимает центральное место в общем подходе Китая к Южному Кавказу, этот регион никогда не был особенно важным для Китая. Начиная с 1990-х годов, объем торговли растет, и с 2001-го по 2020 год он увеличился с 25 миллионов долларов до 3,7 миллиарда долларов. При этом в китайском импорте с Южного Кавказа преобладает сырье (руда и нефть). Между тем идея Срединного коридора между Азией и Европой была привлекательна на карте, но на практике оставалась громоздким маршрутом, особенно по сравнению с более легким путем через Россию.

Подписание соглашения о стратегическом партнерстве знаменует собой реальные изменения в подходе Китая, которые необходимо объяснять в более широком геополитическом контексте.

С точки зрения Китая в регионе Черного моря происходят серьезные сдвиги, Россия и Запад здесь конкурируют за создание эксклюзивного геополитического порядка.

Западные державы и Россия отвлечены на войну в Украине, что создает вакуум в восточном Причерноморье и на Южном Кавказе. Турция и Иран ухватились за эту возможность, и Китай, похоже, делает то же самое.

Для Китая это также связано с географическим положением Грузии как черноморского игрока и формирующегося узла Срединного коридора. Строительство глубоководного морского порта в Анаклии — это крупный проект, в котором Пекин может быть заинтересован, а модернизация плохой железнодорожной инфраструктуры Грузии может стать еще одним привлекательным поводом для вложений.

Далее следует Срединный коридор, протянувшийся от Черного моря до Центральной Азии. Сначала Пекин не решался участвовать в этом проекте. Но в начале этого года посол Китая в Грузии публично поддержал идею. В плане нового стратегического партнерства прямо говорится о необходимости развития Срединного коридора. То, что происходит в Центральной Азии, также подтверждает эту тенденцию. Пекин изменяет традиционные схемы связей, развивая автомобильные и железные дороги с востока на запад и превращая Центральную Азию в первый этап в создании сухопутных связей с ЕС в обход России. Наметившийся прогресс в строительстве железной дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан свидетельствует об этом трансрегиональном процессе.

Однако речь идет не только о Китае и его стратегических интересах. Тбилиси также заинтересован в развитии связей именно в этот момент. Внешняя политика Грузии претерпевает существенные изменения. Безусловно, целью страны остается сближение с ЕС, но есть конкретные признаки того, что Тбилиси строит многовекторную внешнюю политику. Более тесные связи с Китаем вписываются в эту формирующуюся схему.

Имеет значение и внутриполитическая ситуация в Грузии. Реакция на партнерство была неоднозначной. Те, кто поддерживает правящую партию, приветствовали это решение. Политическая оппозиция решительно возражала, утверждая, что этот шаг приведет к изоляции Грузии от коллективного Запада. Обе точки зрения представляются излишне радикальными. Вряд ли Китай будет так быстро продвигаться на Южный Кавказ.

Да и Евросоюз не будет давить на Тбилиси из-за этой сделки (по крайней мере, сейчас), поскольку многое в намеченном партнерстве еще неясно. Тбилиси по-прежнему остается основным партнером Запада в регионе и не захочет рисковать этими отношениями.

В целом для Китая экономические выгоды от Грузии всегда были минимальными, и, скорее всего, так будет и впредь. Решающим для Пекина является вопрос о том, будут ли геополитические дивиденды от взаимодействия с Грузией и Южным Кавказом превышать мизерные экономические выгоды. На данный момент доказательств этому мало. Заключенное стратегическое партнерство, хоть и является важным событием, все же должно быть подкреплено конкретными китайскими инвестициями.

Эмиль Авдалиани,

профессор Европейского университета и директор по ближневосточным исследованиям грузинского аналитического центра Geocase