Новая афганская геополитика Узбекистана

На фоне ускоренного ухода сил США и НАТО из Афганистана, ситуация в этой многострадальной стране, стремительно меняется. США воевали в Афганистане почти двадцать лет. После терактов 11 сентября 2001 года, США поставили перед собой в Афганистане три главные задачи. Во-первых, ликвидировать движение Талибан и Аль-Каиду в Афганистане. Во-вторых, содействовать в становлении светской, демократической государственной власти. И, в-третьих, максимально привязать новую государственность Афганистана к геостратегическим и геополитическим интересам Запада.

Однако, оказалось, что военным путём ликвидировать движение Талибан, невозможно. Движение оказалось способным бесконечно вести партизанскую войну на своей территории, питаясь противоречиями Афганистана и ошибками коалиционных сил НАТО во главе с США. Спустя почти двадцать лет, выяснилось, что США не смогли добиться ни одной из поставленных целей. Власть официального Кабула за пределами самой столицы достаточна условна.

Социально-психологическая атмосфера, преобладающая в коридорах власти и в обществе, указывает на то, что после окончательного выхода сил США, талибы могут достаточно быстро вернуть себе власть в стране. Есть обоснованные опасения, что новая официальная государственная власть Афганистана может не выдержать вооруженного давления со стороны Талибан.

Мировые лидеры государств, имеющие интересы в Афганистане это поняли уже давно, поэтому основные игроки вокруг Афганистана не первый год ведут переговоры с талибами. Цель переговоров у каждого игрока, конечно, своя. Помимо США, Российской Федерации, с талибами вел переговоры также и официальный Ташкент.

Недавно министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов во время интервью с американским журналистом, отвечая на вопрос «считаете ли вы Талибан террористической организацией?», сказал: «Мое личное мнение, нет!». Касательно официальных и неофициальных контактов, переговоров и приглашения талибов в Узбекистан, у некоторой части общественности есть немало возражений и критики.

Опасения общественности относительно талибов имеют под собой некоторые основания. Свежи еще в памяти серьезные преступления талибов по отношению к этническим меньшинствам в Афганистане, в том числе, по отношению к узбекам во второй половине 90-х годов, а также их угрозы вооруженных интервенций на территории сопредельных государств. Поэтому часть общественности возмущается и задается вопросом: «Неужели официальный Ташкент игнорирует опасность талибов и ставит экономические интересы выше безопасности?».

Анализируя ситуацию вокруг Афганистана и учитывая комплекс интересов Узбекистана, а также интересы узбеков Афганистана, представляется, что официальный Ташкент ведет единственно верный курс по отношению к талибам, Афганистану и региону в целом.

Во-первых, талибы показали свою боевую и политическую состоятельность, и невозможность решить афганский вопрос вооруженным способом. Если кто-то мог бы устранить угрозы вооруженных радикальных групп военным путем, то это были бы СССР и США. А они оба проиграли партизанскую войну и были вынуждены покинуть эту страну.

Во-вторых, у Узбекистана нет ресурсов и желаний вести какие-либо военные операции на чужой территории. Такая авантюра была бы пагубна не только для самого Узбекистана, но также и для узбеков Афганистана.

В-третьих, у Узбекистана, как независимого государства, должна быть своя, отличительная от США и РФ повестка по Афганистану. Узбекистан должен демонстрировать свой особый взгляд на построение максимально мирного Афганистана.  Узбекистан как крупнейшее мусульманское общество не только Центральной Азии, но и всего постсоветского пространства, должен рассматриваться всеми политическими силами Афганистана как актор, который являясь светским государством, в своей внутренней и внешней политике глубоко уважает исламскую идентичность, солидарность и кооперацию.

Цель создания такого образа в том, чтобы политические акторы в Афганистане особо обратили внимание и уважали геополитическую независимость Узбекистана, и не допустили бы шагов, способных к снижению геополитической независимости соседнего государства.

В-четвертых, задача первичных переговоров Узбекистана с талибами в том, чтобы минимизировать возможные риски для национальных интересов Узбекистана со стороны этого движения. Мир готовится к усилению талибов в Афганистане. Почему бы Узбекистану не поговорить с талибами, оговорить условия касательно неприкосновенности границ, начатых экономических и гуманитарных проектов между странами?

Конечно, всегда можно найти причины критиковать талибов, однако, руководствуясь эмоциями и идеализмом можно лишь усугубить ситуацию. Гораздо полезнее прагматический подход, рационализм, подсказывающий, что нет другого варианта, кроме как иметь с ними прямые отношения. Даже больше — Узбекистан должен иметь доверительные, постоянные контакты с талибами, чтобы минимизировать возможные издержки для интересов нашей страны, а также, этнических узбеков самого Афганистана.

Есть немало экспертных оценок, что за последние два десятилетия, талибы поняли, что чтобы удержать власть в Афганистане, им надо вести себя крайне ответственно, не проводить этнические чистки или не допускать преступлений против человечности под предлогом установления исламских норм, нельзя угрожать соседним странам. Одна из главных проблем движения Талибан в том, что организация мировоззренчески достаточно разобщена, структурно недостаточно централизована, чтобы руководители могли контролировать всех членов движения. За годы войны талибы сильно дифференцировались на разные группы. И сейчас внутри движения есть как ястребы, так и голуби.

Представляется, что на фоне борьбы талибов за власть, следующие годы будут очень болезненными для Афганистана. Однако, у мировой общественности нет другого пути, кроме как успокоить и стабилизировать движение Талибан через властную ответственность, через нужды афганского общества.

Ведь самый последний, но верный способ стабилизировать всякую политическую силу – это дать ей груз власти и ответственности, через которые даже самые радикальные и идеалистические силы, иногда постепенно, иногда стремительно, трансформируются.

Почему Абдулазиз Камилов сказал, что не считает талибов террористами? Если Камилов признал бы талибов террористами, то Узбекистан рисковал бы быть обвиненным в переговорах с террористами, а также это грозило бы возможной потерей доверительных контактов с этой нарастающей силой в Афганистане. Также, сам президент Афганистана Ашраф Гани сказал, что чтобы вести переговоры с талибами, необходимо отказаться от ярлыков «террорист». И США давно перестали называть талибов «террористической организацией». Так что власти Узбекистана, проводя переговоры с талибами, полностью руководствуются национальными интересами страны.

Камолиддин Раббимов, политолог,

специально для Anhor.uz