Влияние палестино-израильского конфликта на страны Центральной Азии

Нынешний палестино-израильский конфликт вслед за войной в Украине привел к еще большему разделению мира на блоки в зависимости от отношения к действиям Израиля в секторе Газа, считает Эльданиз Гусейнов, специалист по европейским и международным исследованиям Экспертно-Аналитического Центра Heartland. Оригинал материала опубликован на cabar.asia.

Укрепление на этом фоне нынешних блоков, экономический эффект конфликта и восприятие боевых действий окажут влияние на страны Центральной Азии. Гражданскому обществу стран Центральной Азии стоит сделать больший акцент на том, что отсутствует монополия на применение силы в международных отношениях, что приводит к росту конфликтов.

Ближний Восток: констелляция сил

Боевые действия между Израилем и Палестиной повлияли на многие важные процессы на Ближнем Востоке, которые в дальнейшем могут повлиять на безопасность и стабильность региона. Это касается, в первую очередь, переговоров между Израилем и Саудовской Аравией и определенные жесты со стороны стран Запада в отношении Ирана. Кроме того, данный конфликт затрагивает возможности полноценной реализации и функционирования транспортно-логистических проектов США, ЕС, КНР и РФ. Данные процессы важно понимать для развития дальнейшей дискуссии о влиянии происходящего на процессы в Центральной Азии.

Во-первых, после обострения ряда кризисов на Ближнем Востоке, а именно после Арабской Весны страны региона все-таки предпринимали шаги к созданию более неконфликтного пространства. Это подтверждают данные «Упсальской программы данных о конфликтах», по которым видно, что количество военных конфликтов постепенно снижалось после большого скачка в 2014 году.

Это касается как инициатив Китая, так и инициатив США и действий со стороны стран Ближнего Востока. Но новый виток израильско-палестинского конфликта негативно повлиял на эти тенденции. Уже есть примеры обострения отношений в регионе как между странами Ближнего Востока, так и между странами региона и внешними акторами. В регионе вокруг каждого конфликта есть своя констелляция (взаимное расположение и взаимодействие различных факторов – прим. ред.) сил региональных и глобальных держав. И наличие нового витка напряженности сразу нарушает конструкцию сближения ряда государств.

К примеру, США отказали Ирану в доступе к обещанным $6 миллиардам, ранее замороженным из-за санкций, в связи с обострением ситуации в Израиле и поддержкой Ираном «Хезболлы» и ХАМАС. Несмотря на то, что эти средства предназначались для гуманитарных нужд под контролем США, отказ создает несколько негативных последствий. Отказ подрывает доверие Тегерана к возможности будущих договоренностей с Вашингтоном, к тому же они включали не только деньги и заключенных, но и ограничение темпов развития иранской ядерной программы.

Данная мера способствует эскалации и обострению противоречий в регионе. К тому же ситуация повлияла на переговоры между Саудовской Аравией и Израилем. Как сообщает Bloomberg, власти Саудовской Аравии уведомили США о желании «поставить на паузу» дипломатические консультации по этому вопросу в связи с боевыми действиями между Израилем и «Хамасом». Как видно, нынешний конфликт вскрывает разные проблемные вопросы на Ближнем Востоке, что может дальше обострять отношения между сторонами и влиять долгосрочно на страны Центральной Азии. Это стоит учитывать на фоне желания Израиля начать военную операцию на территории сектора Газа и, по оценке аналитиков, данная операция может продлиться достаточно долго.

Во-вторых, ситуация складывается таким образом, что Китай и Россия стремятся быть в этом конфликте на стороне так называемого «Глобального Юга» в связи с их активизацией сотрудничества со многими странами Африки, Латинской Америки, Азии в том числе в рамках БРИКС. Нередко на дипломатическом уровне идет посыл о справедливом порядке. Это касается и справедливого решения в отношении Палестины. Данным посылом активно пользуется как Россия, так и Китай в связи с чем активно заручились поддержкой ряда стран. Так, министр иностранных дел Китая Ван И заявил, что действия Израиля вышли за рамки самообороны, Израиль должен прекратить «коллективное наказание» мирных жителей Газы. В свою очередь, как считает Wall Street Journal, теплые отношения между Россией и Израилем обострились после нападения на Израиль боевиков ХАМАС, поддерживаемых Ираном.

Укрепление сотрудничества между Россией, Китаем и Ираном началось, в особенности РФ и ИРИ, вокруг сирийского кризиса и в нынешней ситуации создается опасение среди западных лидеров о том, что формируется антизападный альянс при сотрудничестве данных стран. Но КНР, РФ и ИРИ не спешат, по крайней мере, на официальном уровне к объявлению наличия подобного альянса, так как это может привести к более активному формированию противоположного альянса Запада по периметру границ данных стран. Странам Центральной Азии будет уделено особое внимание в данных процессах, так как часть населения может занимать позиции разных блоков, которые складываются вокруг конфликта между Израилем и Палестиной.

Та часть населения, которая поддерживает Палестину может более позитивно относиться к России и Китаю и приветствовать их присутствие в своих странах, соответственно наоборот негативно относиться к присутствию Израиля, США и других сторон, которые поддерживают Израиль. Властям стран Центральной Азии важно не допустить прочерчивания линии блоков среди своего населения. Но нужно признать, что стороны пока не стремятся к открытой конфронтации. Отдельно посол по особым поручениям МИД РФ Олег Бурмистров в интервью РИА Новости заявил, что Россия не пытается создать с Китаем и Северной Кореей союз против США, Южной Кореи и Японии «в духе холодной войны».

А также министр иностранных дел КНР Ван И на встрече с госсекретарем Блинкенем сказал, что в отношениях между Китаем и США есть тенденция к остановке падения и стабилизации. Хотя заявления со стороны представителей РФ и КНР косвенны, но были они сделаны именно на фоне напряжения обстановки между Палестиной и Израилем, что говорит о стремлении сторон не допустить роста дальнейшей напряженности в отношениях с западным блоком.

Понимание констелляции сил на Ближнем Востоке и блоков взаимодействия может помочь рассмотреть каким образом конфликт окажет влияние на страны Центральной Азии и какую позицию они смогут занять.

Влияние конфликта на Центральную Азию: логистика и безопасность

Влияние конфликта на Ближнем Востоке можно ощутить не только по поддержке разных частей населения той или иной стороны конфликта. Он порождает не только вопросы, связанные с международной поддержкой той или иной стороны, но и вопросы логистики и безопасности в Центральной Азии.

Конфликт затрагивает логистические инициативы, в связи с чем роль Центральной Азии, как «бескризисного» региона в нынешних рамках, для международных транспортных путей может возрасти. Ранее, на последней встрече G20 был анонсирован транспортный коридор из Индии через Ближний Восток в Европу. Предполагалось, что планируемый коридор (IMEC) свяжет Индию, Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты, Иорданию, Израиль и ЕС через морские порты и железнодорожные маршруты, что позволит ускорить и удешевить торговлю.

Проект должен способствовать нормализации отношений между Израилем и странами Персидского залива. Фактически активизация боевых действий на юге и севере Израиля ставит участие арабских стран с Израилем в IMEC под вопрос, а отсутствие Израиля лишает смысла идею сближение стран Ближнего Востока через совместные проекты. Учитывая это, страны Центральной Азии могут активно продвигать сотрудничество с Индией по маршруту «Север-Юг» и по трансафганскому транспортному коридору.

При этом, как уже было отмечено выше, дальнейшие масштабные боевые действия на территории сектора Газа могут спровоцировать Иран пойти на конфронтацию с Израилем. Как считает политолог Андрей Чеботарев обострение отношений между Ираном и Израилем может привести к нарушению логистических цепочек, в том числе это может коснуться железной дороги Казахстан – Туркменистан – Иран и инициатив по запуску скоростных грузовых поездов по маршруту Челябинск – Болашак – Иран. Но данная ситуация создает возможность для урегулирования конфликтных вопросов с Афганистаном и для дальнейшего продвижения трансафганского транспортного маршрута.

Проблемным для стран Центральной Азии является строительство в Афганистане в верховьях реки Амударья канала Кош Тепа. Строительство канала создает угрозу для водной безопасности для Узбекистана и Туркменистана и замораживает возможность реализации ряда проектов, которые бы связывали страны Центральной Азии с Пакистаном и Индией, в том числе газопровод Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия (ТАПИ) и ранее уже названный трансафганский транспортный маршрут. Исходя из этого, на фоне кризиса на Ближнем Востоке, страны Центральной Азии могут привлечь внимание Индии к реализации транспортных проектов и могут скоординировать усилия для решения проблемных вопросов между Центральной Азией и Афганистаном.

Другое значение нынешнего этапа израильско-палестинского конфликта заключается в росте популярности именно силового метода решения проблем. Ввиду отсутствия мирового арбитра решения кризисных ситуаций, каковыми ранее выступали Соединенные Штаты, и ввиду отсутствия стандартов, которым бы следовали конфликтующие стороны, конфликтов становится все больше. При этом конфликты происходят географически и ментально близко к странам Центральной Азии и в самом регионе тоже.

Даже в ситуации с Палестиной, проблема «висит» на протяжении нескольких десятков лет, предыдущие годы можно было наблюдать фазы обострения ситуации между Палестиной и Израилем с военной составляющей, но сейчас многие стороны стали говорить о необходимости создания независимого государства Палестина. Принимая во внимание наличие конфликтных зон в Евразии и тренд к применению силы для достижения внешнеполитических целей небольшими, региональными и глобальными акторами, монополия на насилие в международных отношениях рассеялась.

Это означает, что конфликтующие стороны могут начать обострять конфликты без опасения серьезной реакции со стороны мирового сообщества или других крупных внешних акторов. Фактически неясно, когда ожидать следующий конфликт и как он может отразиться на глобальных процессах по примеру атаки ХАМАС на Израиль и неготовности к ней последней. Вопросы безопасности и стабильности становятся более приоритетными во внешней политике, в том числе и для стран Центральной Азии. Понимание происходящего, а именно роста числа конфликтов и жертв от них может вызвать чувство настороженности как у властей стран Центральной Азии, так и у населения. В ответ на это страны региона будут пытаться реагировать либо самостоятельно, либо в рамках различных объединений. Последнее стало более характерным.

Приоритетность безопасности и стабильности в Центральной Азии

С ростом конфликтности на евразийском континенте страны Центральной Азии стараются реагировать на это через взаимодействие с региональными организациями. Наглядным примером реагирования на кризисные тенденции в мире выступает нейтральный Туркменистан. Интересным наблюдением является участие лидеров страны на саммитах ШОС и СНГ. Туркменистан не является членом ШОС, также, как и не обладает другими статусами: государство-наблюдатель или партнер по диалогу. С 2021 по 2023 годов президент Туркменистана непрерывно принимает участие на заседаниях Совета глав государств Шанхайской организации сотрудничества, до этого участие он принимал в 2016 году. Примечательно, что на саммите ШОС в 2022 новый президент Туркменистана Сердар Бердымухамедов объяснил заинтересованность страны в сотрудничестве с ШОС, видя организацию как «… одну из важнейших опор континентальной стабильности, [Туркменистан] выражает стремление и готовность к налаживанию более тесного и предметного политико-дипломатического взаимодействия …».

Это отражает стремление Туркменистана к поддержанию и укреплению стабильности в своем регионе через участие в региональных инициативах. Данная позиция была подкреплена высказываниями Сердара Бердымухамедова на саммите ШОС в 2023 году: «развитие диалога с Организацией мы рассматриваем в органичной связи как с поступательным ходом двустороннего сотрудничества, так и с общей направленностью своего участия в мировых и региональных процессах». Взаимодействие Туркменистана в ШОС рассматривается как реакция на кризисные тенденции в мире. Это может подчеркнуть, что страна активно включается в региональные и мировые инициативы в ответ на вызовы и изменения в мировой политике.

Дополнительно это может подтвердить отрывок из выступления туркменского президента на последнем саммите СНГ: «Международные события последнего времени со всей ясностью демонстрируют, что сохранение мира, укрепление безопасности и стабильности будут главными приоритетами мировой политики». И несмотря на то, что Сердар Бердымухамедов сказал, что приоритетным направлением партнерства со странами СНГ является активизация сотрудничества в экономике, фактически большая часть выступления была посвящена вопросам международной и региональной безопасности. Тем не менее Туркменистан не является членом ШОС, а в СНГ обладает статусом ассоциированного члена, что пока отдаляет страну от полноценного взаимодействия с организациями.

Пример Туркменистана показывает, как страны Центральной Азии могут стремиться к повышению активности и к подчеркиванию наиболее интересных для себя тем во взаимодействии с другими организациями. Другим интересным кейсом является консультативная встреча глав государств Центральной Азии. В рамках данной платформы было бы возможно координировать совместные усилия в вопросах безопасности и стабильности в Центральной Азии. Но в силу характера интеграции «разных скоростей» на постсоветском пространстве этот процесс может быть замедлен, а другие страны региона будут активнее наращивать сотрудничество в других форматах, в которых одни страны региона участвуют, а другие нет: ОДКБ, ШОС, СНГ. Для этого могут также использоваться другие форматы, некоторые из них стали известны в ходе горячей фазы конфликта между Палестиной и Израилем. К примеру, Таджикистан и Китай не менее одного раза в два года планируют проводить совместные антитеррористические учения силовых структур.

Также в Астане состоялась вторая встреча секретарей советов безопасности/советников по национальной безопасности стран Центральной Азии и Индии. Состоялся обмен мнениями по актуальным вопросам международной и региональной безопасности, в том числе по развитию сотрудничества в таких сферах, как противодействие терроризму и экстремизму, незаконному обороту оружия и наркотиков, транснациональной организованной преступности. В целом принцип «разных скоростей» даже заметен в совместном заявлении министров иностранных дел государств-участников Содружества Независимых Государств в связи с ситуацией в зоне палестино-израильского конфликта. К заявлению не присоединились Азербайджан и Туркменистан.

Обобщая написанное выше, можно сказать, что пока трудно определить точную единую стратегию стран Центральной Азии по реагированию на рост конфликтов в Евразии. Некоторые страны региона делают определенные шаги к большему взаимодействию с региональными организациями без действий по сближению с ними. Другие страны ищут разные форматы сотрудничества не только со странами региона, но и с другими внешними акторами.

Что делать дальше: возможные модели поведения

Так как пока затруднительно однозначно определить стратегию стран Центральной Азии по реагированию на рост конфликтности, в том числе через взаимодействие с региональными структурами можно углубиться в рассмотрение моделей поведения и их оценки.

Можно выделить следующие модели поведения:

Реагирование через политику изоляционистского характера. Что подразумевает ограничение взаимодействия с внешними акторами касательно стабильности и безопасности в регионе. Такая политика может подразумевать акцент на собственные силы, либо сокращение рисков через сокращение взаимодействия с внешней средой. Такой подход мало реалистичен в условиях роста интереса экономических центров к транспортного транзиту через территорию стран Центральной Азии. Это подводит ко второй модели поведения.

Ограниченное взаимодействие с внешними акторами. Оно характеризуется участием в качестве наблюдателя в различных объединениях и участие в мероприятиях консультативного характера как, например, встреча секретарей Советов безопасности стран Центральной Азии и России. Такие действия могут быть связаны с представлениями у правительства страны о больших рисках полноценного сотрудничества в рамках подобных объединений нежели чем ограниченное участие.

Вариативное участие в различных объединениях. Участие в нескольких объединениях с возможностью выбирать формат сотрудничества с каждым. Данный тип поведения довольно характерен для стран Центральной Азии ввиду наличия разных заинтересованных сторон и объединений и отсутствия между ними полноценной связи. Возможно, что с развитием разных форматов сотрудничества между странами Центральной Азии и другими внешними акторами в рамках объединений и вне их выделится одно объединение, признанное всеми сторонами как главное. Тогда возможен переход к следующей модели.

Приоритетное сотрудничество в рамках одного механизма. Страны или страна Центральной Азии выделят наиболее для них интересный формат сотрудничества по вопросам безопасности и стабильности в регионе и будут сотрудничать в рамках него по традиционным и нетрадиционным угрозам национальной безопасности.

Заключение

Новый этап палестино-израильского конфликта имеет значение для стран Центральной Азии, так как события не ограничиваются географией только конфликтных сторон, но автоматически запускают процесс включения в него констелляции сил на Ближнем Востоке, что с одной стороны создает риски для развития транспортных маршрутов в том числе для стран Центральной Азии, с другой стороны создает возможности для решения проблемных вопросов с Афганистаном через реализацию альтернативных инициатив для Индии. Действующий конфликт и его эскалация будут иметь эффект все более конфликтной внешней среды для стран Центральной Азии, что по примеру Туркменистана способствует более активному взаимодействию с внешней средой. Но, тем не менее, определить четко стратегию стран Центральной Азии реагированию на события в географической и ментальной близости. Поэтому в работе перечислены возможные модели поведения и дана им оценка.

Рекомендации

На основе вышеизложенного можно предложить следующие рекомендации для правительств стран Центральной Азии и гражданского общества.

Для правительств стран Центральной Азии:

Продвигать Центральную Азию как регион стабильности и безопасности. Главным штрихом здесь должно быть членство большинства стран региона в ОДКБ, ШОС, СВМДА и взаимодействие с другими внешними акторами по обеспечению безопасности. Также важно показать, что конфликты в регионе имеют сравнительно локальный характер, то есть не становятся более масштабными. Это поможет повысить привлекательность Центральной Азии как объекта для инвестиций, особенно в транспортно-логистической сфере.

Продвигать на международной арене вопрос отсутствия монополии на применение силы в конфликтах. Это касается, в первую очередь, механизмов реагирования на кризисные ситуации в рамках таких организаций как СВМДА, ШОС, ОДКБ и, конечно, ООН.

Продвигать форматы взаимодействия реагирования на растущую конфликтность в Евразии. Это может быть сугубо сотрудничество между всеми 5 странами Центральной Азии, либо же работа в рамках ШОС и ОДКБ. Возможен ситуативный выбор той или иной организации в зависимости от обстоятельств.

Для гражданского общества стран Центральной Азии:

Принимать меры по упреждению конфликтов в Центральной Азии. Здесь стоит рассмотреть какие вопросы являются самыми конфликтными в странах региона и начать реализацию в этих сферах проектов. Также потребуется поддержка международных доноров.

Критиковать открыто применение силы для достижения своих целей. Открытая критика в информационным пространстве должна дать понять населению стран Центральной Азии, что применение силы по аналогии со многими другими конфликтами в Евразии, не является лучшим способом в достижении целей.

Призывать отдать мандат на применение силы в международные структуры. Это может касаться сотрудничества с ООН, ШОС, для недопущения возможности какой-то из сторон для начала инициирования конфликта.