Россия и страны Центральной Азии после 24 февраля. Как развиваются их отношения и что их ждет?

Начавшиеся в 2022 году военные действия в Украине изменили ход мировых политических процессов и место России в них. Всего два года назад позиции РФ в Центральной Азии были настолько крепкими, что Москва даже могла не обращать внимания на растущее присутствие Китая в регионе. А теперь любое смелое высказывание или жест лидеров центральноазиатских стран с точки зрения официальной российской пропаганды может расцениваться как «демарш» или «недружеское действие», хотя торговля, миграционные потоки (в 2022 году в Россию приехало рекордное за последние пять лет количество граждан стран Центральной Азии) и количество встреч лидеров с обеих сторон заметно растут (в 2022 году их количество перевалило за 50). Об этом пишет «Новая Газета».

Все чаще звучат разговоры о том, что Россия теряет свое влияние в регионе. Прежде всего, на появление такого дискурса повлияло то, что ни одна из стран Центральной Азии официально не поддержала начало конфликта в Украине. Кроме того, все центральноазиатские государства заявляют, что намерены соблюдать антироссийские санкции.

Как и в 2014 году, ни Казахстан, ни Узбекистан, ни Кыргызстан, ни Таджикистан, ни Туркменистан не признают «ЛНР» и «ДНР» — хоть самостоятельными республиками, хоть частью России. А к тому же открыто называют конфликт в Украине войной.

Также лидеры центральноазиатских государств несколько раз делали смелые высказывания в присутствии Путина, что тоже наверняка с негативом воспринималось Москвой: вызывающе прозвучали заявление Касым-Жомарта Токаева на ПМЭФ-22 о том, что Казахстан не признает «квазигосударства» «ДНР» и «ЛНР», и требование президента Таджикистана Эмомали Рахмона к Путину «уважать страны Центральной Азии и не относиться к ним, как к бывшим республикам СССР».

Эксперт по Центральной Азии Темур Умаров объясняет резкие высказывания центральноазиатских президентов тем, что ранее Россия не была в роли токсичной страны, а теперь является ею из-за событий в Украине. И главам стран Центральной Азии, прежде всего Касым-Жомарту Токаеву, чей Казахстан глубже всех в регионе интегрирован в мировую экономику, было важно продемонстрировать международному сообществу, что между ним и действиями России в Украине существует некоторая дистанция.

Но в то же время Умаров считает, что пространство для маневра у стран Центральной Азии, которые всегда придерживались многовекторности, в отношениях с Западом сегодня сужается: любой новый формат их сотрудничества будет находиться под пристальным вниманием России и Китая, которые недавно вместе заявляли о «недопущении цветных революций в регионе». При этом Умаров отмечает, что тренд на присутствие западных стран в Центральной Азии — скорее нисходящий. И Запад пока не предложил ничего, чтобы усилить свои позиции в регионе.

Однако центральноазиатские государства все равно активно сотрудничают с западными странами, признанными Россией недружественными: консультируются по вопросам соблюдения санкций, но одновременно несильно препятствуют тому, чтобы держать открытым для Москвы окно в несанкционный мир, и организуют новые торговые пути в обход России.

Многим может показаться, что сотрудничество между Центральной Азией и Россией слабеет, но множество фактов говорит как раз об обратном. Например, товарооборот России со странами Центральной Азии только за 2022 год быстро вырос: с Казахстаном на 10%, с Кыргызстаном и Узбекистаном на 40%, с Таджикистаном на 22% и Туркменистаном на 45%. Такие показатели были бы невозможны, если бы не случилось перенаправление торговых потоков из-за санкций, из-за которых Россия сегодня уделяет гораздо бóльшее внимание региону, чем ранее. Кроме того, Центральная Азия стала своеобразным финансовым хабом для части россиян: например, в 2022 году из России в Казахстан перевели 770 миллионов долларов, а в Узбекистан — 17 миллиардов долларов: это выше показателей предыдущего 2021 года в 7 и в 2,5 раза соответственно.

Нынешнюю политику стран Центральной Азии по отношению к России стоит расценивать как попытку развить собственные экономики. При этом руководство РФ все же периодически напоминает странам Центральной Азии про их зависимость от Москвы: например, месячной приостановкой работы Каспийского нефтепровода, проходящего по территории России, по которому Казахстан экспортирует большую часть своей нефти (Астана потеряла от этого больше $600 млн). Эксперты отмечают, что целью подобных действий Москвы вряд ли является требование абсолютной поддержки ее политики в отношении Украины и Запада — для этого давление наверняка было бы более сильным.

Но несколько иным выглядел недавний приезд лидеров центральноазиатских стран на парад Победы в Москву, который изначально планировал посетить лишь президент Кыргызстана Садыр Жапаров. И только за день до праздника стало известно, что на него собрались все руководители центральноазиатских республик и премьер-министр Армении Никол Пашинян.

Все они больше года старались как можно дальше держаться от темы «СВО», но, несмотря на серьезные репутационные риски, в итоге согласились участвовать в том, что многие воспринимают как поддержку боевых действий в Украине.

Лидеры хорошо знали об этих рисках. Возможно, поэтому изначально не собирались в Москву (кроме президента Жапарова): планировали отметить 9 мая дома. Это заметно по официальным сообщениям пресс-служб президентов, да и в Кремле изначально не планировали звать гостей, о чем заявлялось тоже. Но почему приехали?

Темур Умаров предполагает, что Владимир Путин лично позвонил каждому президенту и пригласил на Парад 9 мая. А они не смогли отказать ему, потому что именно Путин определяет внешнюю политику России, а не Лавров, Захарова или кто-то еще. Кроме того, по мнению Умарова, Путин не предложил ничего взамен своим партнерам, но и вряд ли говорил с ними на языке угроз.

— Если вы как глава постсоветского государства хотите иметь нормальные стабильные отношения с Россией, то вы должны автоматически понимать, что у вас должны быть хорошие отношения с президентом Путиным. В случае личного отказа от посещения такого мероприятия, как парад Победы, в голове президента Путина может сложиться картина, в которой 9 мая — не важный для вас праздник, вы недостаточно цените победу в Великой Отечественной войне и в целом советскую историю. Он подумает: а может быть, у вас в стране такие идеи активно распространяются? Может быть, ваша страна вовсе превращается в следующую «анти-Россию»? И так далее. Я не думаю, что Владимир Путин угрожал или предложил главам Центральной Азии что-то взамен приезда в Москву. Но я думаю, что факт того, что вы опасаетесь выглядеть в глазах российского президента человеком с другой структурой ценностей, в любом случае заставляет вас играть по его правилам, — объясняет Умаров.

Спустя десять дней после поездки в Москву президенты стран Центральной Азии уже находились на китайском саммите в Сиане, где два дня обсуждали развитие сотрудничества с Китаем, которое Пекин стремится укрепить за счет инвестиций и «институционального взаимодействия». Стороны подписали несколько важных сделок.

Китайский лидер Си Цзиньпин в своей речи тогда заявил, что Китай и Центральная Азия должны полностью раскрыть потенциал друг друга в экономике, промышленности, торговле, транспорте и энергетике.

Аналитики по-разному оценили встречу лидеров: одни называли саммит типичным пиар-мероприятием Пекина, другие отмечали, что инициатива свидетельствует о намерении Китая занять ключевую позицию в регионе.

Темур Умаров считает, что говорить о борьбе за лучшие позиции или хотя бы о конкуренции между Россией и Китаем в Центральной Азии не стоит: всего этого нет и вряд ли вообще будет при действующих режимах в Москве и Пекине. Эксперт объясняет: для Китая и России собственные отношения намного важнее, чем что-либо, в том числе — интересы в Центральной Азии, а увеличивающееся присутствие Китая в регионе не воспринимается в Кремле с опаской, потому что Китай российские власти считают союзнической страной.

Как бы то ни было, Пекин в последние годы действительно усилил свои позиции в Центральной Азии. Например, растущий товарооборот между КНР и странами региона в 2022 году уже достиг 70 миллиардов долларов, из которых 31 млрд приходится на Казахстан. Очевидно, что Китай, расширяя свои экономические и инфраструктурные связи со странами Центральной Азии, рассматривает регион как важного и надежного торгово-экономического партнера на десятилетия, а то и столетия вперед.

Умаров говорит, что политика Китая в Центральной Азии в сфере экономики и безопасности полностью совпадает с интересами России в регионе.

Москва, как и Пекин, хочет видеть центральноазиатские государства спокойными, стабильными и экономически процветающими, но вкладывать такие огромные средства в экономики стран, как это делает Китай сегодня, не может. При этом эксперт отмечает, что Россия спокойно наблюдает за инициативами Китая в регионе, потому что знает: сколько бы китайское присутствие ни увеличивалось, у Москвы есть доступ к политическим элитам Центральной Азии на самом высоком и прямом уровне, чего нет больше ни у одной страны, включая Китай.

— Си Цзиньпин не может позвонить условному президенту Таджикистана Рахмону и заставить его приехать на парад за два дня до его проведения. Такое невозможно представить, потому что китайский глава не говорит по-русски и не дружит с лидерами стран Центральной Азии такое количество лет, какое дружит с ними Владимир Путин. Поэтому уровень доверия между Центральной Азией и Россией, можно сказать, заоблачный.

Сейчас Россия пытается координировать свои действия с Китаем, чтобы просто понимать, в какую сторону движется Пекин в регионе: препятствовать этому Москва не хочет и не может. Она будет делать то, в чем она сильна: поддерживать тесные контакты с бизнесом и политическими элитами стран региона, в том числе — выстраивая различные коррупционных схемы, и таким образом имея контроль над карманами влиятельных людей в Центральной Азии. И такое возможно только благодаря тому, что Россия — это та страна, которой Центральная Азия полностью доверяет, потому что влиятельных людей из России в регионе знают лично и говорят с ними на одном языке.