Захват заложников в СИЗО Ростова стал возможным, так как сама система записывает в «террористов» всех подряд

Захват заложников в СИЗО Ростова стал возможным, так как сама система записывает в «террористов» всех подряд, и тюремщики теряют бдительность, считает бывший аналитик ФСИН.

Утром 16 июня несколько осужденных по террористическим статьям арестантов СИЗО-1 Ростова-на-Дону заявили о принадлежности к «Исламскому государству» и взяли в заложники младшего инспектора Виктора Кончакова и высокопоставленного тюремщика — начальника оперотдела УФСИН, полковника Александра Богму.

Факт захвата заложников поставил перед системой ФСИН несколько вопросов о положении дел в СИЗО. Близкие к силовикам телеграм-каналы утверждают, что теперь следствию предстоит выяснить, не были ли сами тюремщики пособниками боевиков.

Перелимит содержания в СИЗО составлял 300 человек, отметила правозащитница Ева Меркачева. Причем фигуранты дел о терроризме содержались в одном изоляторе с женщинами и несовершеннолетними. Ее слова подтвердил и глава ростовской ОНК Игорь Омельченко. По его данным, в СИЗО был дефицит сотрудников. Прокуратура с 2015 года говорила о перелимите в этом СИЗО, регулярно обращалась в суд и проводила проверки, отмечает «Верстка».

SHOT опубликовал видео побега боевиков из камеры ночью, что практически невозможно в охраняемом СИЗО. Кроме того, неясно, почему фигуранты одного террористического дела содержались в одной камере.

Что в воскресенье в СИЗО делал начальник оперотдела УФСИН, тюремщик высокого ранга, — также непонятно. Бывший ведущий аналитик УФСИН по Москве Анна Каретникова считает, что он пытался договориться с боевиками без лишней публичности, но сам стал заложником.

Каретникова, которая уехала во Францию во время войны, поясняет, что система ФСИН могла ослабеть и допустить захват заложников просто из-за пристрастия властей клеймить «террористами» оппозиционеров и простых мигрантов, размывая опасность реальных террористов:

— Почему же игиловцы не стояли на усиленном контроле? Как же так? А они стояли. Раньше слово «террорист» для всех людей, включая сотрудников, это звучало вот так: «ТЕРРОРИСТ». Это что-то серьезное было, с чем лучше не шутить, где лучше подсобраться, сосредоточиться. Теперь на «террористический» учёт абсолютно формально ставят всех с определенными статьями, подряд, для галочки.

И блогеров, которые в Интернете действия ВСУ оправдали. И торговцев с рынка, которые друг другу по сто рублей с карты на карту перечисляли, чисто по торговле, а на конце цепочки кто-нибудь деньги куда-нибудь двоюродному брату в Сирию перечислял. И бесконечно я повторяла: не нужно этого делать. Когда у вас в СИЗО 15 человек на учете — контроль за ними осуществлять реально. Когда вы триста человек поставили — это уже невозможно.

По идее — то же, что происходит и в глобальном масштабе в стране: пока система гоняется за блогерами и педиатрами, террористы врываются в «Крокус» и убивают десятки людей. И из этого никто не выносит никаких уроков, потому что все силы брошены на то, чтоб искать или выдумывать украинский след.