«Я буду убивать… Пленных не будет!»

Страшные слова снайпера Кузибая: «Я буду убивать… Пленных не будет!»  сопровождают вас все 100 минут фильма «Берлин – Аккурган». Но  фильм – не только о войне. Он – о любви. О любви мужчины и женщины, о любви к своему кишлаку, где родился, и своему полю, которое кормит. О любви к  жизни…  И о том, сколько надо пережить, перенести, вытерпеть, чтобы её, эту жизнь, не испоганить и в конце жизни на старых, уже  несгибающихся   подбежать к своей Гулшод и иметь смелость сказать: «И все-таки я тебя люблю!» И тогда весь зрительский зал вскочит и зааплодирует, и женщины в зале будут плакать, а ты будешь всем ласково улыбаться, зная, что лучше в этой жизни уже не будет…

Речь – о  фильме «Берлин – Аккурган» и его создателе Зульфикаре Мусакове. Он говорит, что сделал этот фильм потому, что молодые о Великой Отечественной войне ничего не знают, да и взрослые, стесняясь чего-то,  что ли, называют  ее  Вторая  мировая. Хотя война стала не только великим испытанием для каждого узбекистанца на фронте и в тылу, но и великим поводом для демонстрации воинской доблести, храбрости и мужества, для чего, в конце концов, и появляются на свет настоящие мужики. Сейчас в нашей армии придумали учить солдат по «Уложению» Тимура. Хорошая мысль… Но лучше покажите этим ребятам «Берлин-Аккурган»…

Свою страшную клятву Кузибой  дал себе, увидев четвертованного солдатами вермахта родного дядю. И в своем солдатском мешке-«сидоре»  с тех пор возил за собой уши застреленных врагов. Индейцы снимали скальп, японцы срезали кожу с лица, Кузибой решил по-своему… Он был хороший солдат, и таких трофеев  в его мешке скопилось много.  Зульфикар Мусаков рассказывал, что, когда писал сценарий, нашел такую статистику:  среди советских снайперов первенство держали сибиряки – русские и якуты, а вот на втором месте были как раз  узбеки.

«Пленных не брать» — это простая идея простого крестьянского парня. Конечно, Кузибой никакой не стратег, и не знает, как воюющей Советской стране было трудно «обеспечивать» каждого из 2,5 миллионов  военнопленных немцев, румын, итальянцев и еще бог знает кого. ( Пришла пора напомнить, что Красный Крест настойчиво требовал  для каждого  военнопленного  ежедневно 2773  килокалории. Продолжительность трудового дня пленных составляла всего 8 часов.  В то время, как на заводах Узбекистана и  всей Советской страны дети и женщины работали по 16 часов! А, согласно циркуляру НКВД СССР от 25 августа 1942 года, пленные  имели  денежное довольствие. Так мы им еще и платили!)  Правильно решил Кузибой! 
 Это, конечно, совпадение, но именно в Аккургане 50 лет назад руководитель Узбекской республики Шараф Рашидов открыл самый высокий в Средней Азии памятник солдатам той войны. На экране Зульфикар Мусаков  сначала показывает  предвоенные события: как все начиналось и почему…  Аккурган, колхоз имени Сталина (а имени кого же?). Быт, сложенный из проблем и доброго крестьянского юмора. 

А вот Москва – где в театре В. Мейерхольда работает будущая звезда узбекской сцены, кино и радио Марьям Якубова (между прочим, внучка губернатора Тегерана Исаака Юнусова). И тоже – быт, сложенный из проблем и не всегда доброго артистического юмора.  В Кремле, в километре от театра В.Мейерхольда, сидит И. Сталин, которого боготворят  аккурганские  колхозники, но который пока только думает, как же  их защитить от грядущей напасти –  от войны. А вот  Зульфикар  Мусаков  переносит нас в Бергхоф,  это  штаб-квартира  Гитлера в долине Берхтесгаден в Баварских Альпах. И  мы  присутствуем  на  совещании, где  изверги рода человеческого придумывают, как бы им поскорее, поэффективнее  и притом подешевле  убить и  аккурганцев, и москвичей и  всех-всех-всех,  до кого дотянутся  их мерзкие  ручонки…  (Режиссер дает возможность  актерам говорить по-немецки. Поскольку не все в зрительном зале  хорошо знают немецкий, идет  закадровый перевод , но все равно – «эффект присутствия». Мурашки по коже…) Одного  фашисты  пока не знают:  на их кровавом  пути  встанет снайпер  Кузибой.  И простые ребята из его роты – узбеки, русские, армяне, евреи, буряты…  

И  тогда будет  этим преступникам то, что на простом солдатском языке называется «кранты». А солдатам роты Кузибоя  будет вечная благодарная память – в конце фильма  они  крупным «портретным» планом  один  за  одним проходят по экрану, улыбаясь нам, потомкам. Они ушли из мира живых. Ушли достойно, а потому  останутся с нами навсегда…

Режиссер Мусаков – суровый человек. Он не оправдывает  Кузибоя, но показывает, с  какими нелюдями имели дело наши солдаты. 1930-й год , Берлин. На одной лестничной площадке – две семьи. В одной – славный парнишка, в другой – очень симпатичная девчонка. Они строят друг другу  глазки   и, могло статься, через лет 10 стали бы  добропорядочной бюргерской семьей.  Но  девочка-то  — еврейка. А славный парнишка через 10 лет уже – эсэсовец, и, как и полагается «сверхчеловеку», «очищает мир от неполноценных» рас, то есть славян, евреев, мусульман…  «Очищает» и от своей подруги вместе со всей её семьей.

Режиссер Мусаков – скрупулезный  исследователь. В видениях Кузибоя он показывает, что могло бы случиться, если бы вермахт сумел перебраться через Волгу в районе Сталинграда. Тогда перед фашистской ордой в степях не было бы никаких преград. Об этом,  единственный  из местной прессы,  писал anhor.uz .   Мусаков  это беспощадно прослеживает.  Главой  рейхкомиссариата Туркистан  в 1942 году  уже  был назначен А. Шикеданц.  Бандит с самой кровавой биографией, какую можно представить. Это тяжело, но Мусаков  тверд:  смотрите и сделайте  же выводы!  И мы видим, как по улице Аккургана идут гитлеровские  солдаты, с любопытством заглядывают в окна: кто тут еще живой остался?  Как фашисты ломают узбекскую лепешку и, морщась, пробуют  на вкус… Страшно? Так думайте…

У этого фильма —  непростая история. Как и у всего нашего нынешнего кинематографа.  У нас, по приблизительным расчетам  Зульфикара Мусакова, около 200 (!) частных студий.  Вот они и заполняют экраны…

Те, кто по призванию и по божьей искре являются кинорежиссерами, в меньшинстве. Считается, что государство выделяет ежегодно финансирование на 15-20 фильмов. Может быть, столько и снимают на государственные деньги, только вот что-то в кинотеатрах не видно. Разрешения на свой предыдущий фильм  Мусаков  ждал три года ( ! ). На «Берлин-Аккурган» были отпущены деньги, равные однодневному гонорару артиста Голливуда. Сказать – сколько, я просто не могу, это позор какой-то. Я попросил московских коллег прокомментировать эту сумму, мне сказали, что «здесь на эти деньги даже бы не запустились».  Да, Мусаков  вышел из положения.  Действие, как мы уже знаем, происходит в нескольких странах.

Так вот гитлеровский  Бергхоф снимали в горах Ташкентской области…  Далее по списку.  А в разгар съемок, в сентябре прошлого года, финансирование вообще прекратилось. Как почувствовал бы себя скрипичный маэстро, если  в самый-самый  момент его творческого взлета у него выхватили бы скрипку?  У Мусакова  — выхватили. Ну ладно, артистам из Узбекистана это неприятно, но привычно. А что должен был сказать режиссер иностранным артистам?..

На этом сегодня все. Остались за кадром другие события в нашей стране и вокруг, причем весьма важные. Но поразмышлять о нашем  прошлом вместе с умным собеседником, с  талантливым артистом  – еще важнее. Дорога вперед становится понятнее…

До встречи здесь же,
Юрий Черногаев.