Социальное поведение и развитие экономики в постковидный период

Около года тому назад из-за пандемии COVID-19 по всему миру примерно одновременно была остановлена большая часть экономической и социальной активности. Страны по-разному пережили экономические потрясения, и наступила пора формулировать выводы.

Важно попытаться понять, что же произошло с общественными формациями и социальным поведением людей. Последнее во многом и определяет, как различные экономические системы будут реагировать на будущие вызовы, в том числе экономика Узбекистана.

Пандемия COVID-19 привела не только к сокращению масштабов человеческой деятельности, объемов производства и услуг, но и к сокращению инвестиционных аппетитов по всему миру при парадоксальном росте масштабов накоплений прибыли в распоряжении потенциальных инвесторов, как глобальных, так и местных. Изменились приоритеты жизнедеятельности людей, производственно-хозяйственных структур и правительств.

Эти изменения в ближайшие 3-5 лет будут определять направления и размеры инвестиций в разные отрасли и регионы. Если ранее главным ориентиром инвестиционных рисков было соотношение прибыли к риску, то теперь именно социальные результаты (следовательно, и политические) будут играть все более ощутимую роль. Правительства, которые не понимают такого поворота в умонастроениях людей, обречены на провал, на обострение противостояния, как с элитами, так и с собственным народом.

Что же изменилось в социальном мировоззрении?

Главными итогами изменения умонастроений людей в 2020 году стали следующие логические заключения:

• Риски глобальных эпидемий являются перманентными и правительства не способны обеспечить адекватную защиту своего народа и надежды на построение эффективной системы здравоохранения, охраны общественного порядка со стороны государства призрачны;
• Понятия жизненного пространства и мобильности поменялись. Теперь это не только квадратные метры жилья и возможности передвигаться, а наличие доступного пространства для активной жизнедеятельности. Отсутствие доступа к свободному перемещению или ограничение жизненного пространства является самым эффективным способом истребления больных и немощных, угнетения иммунитета и воли людей;
• При возникновении угрозы коллапса системы здравоохранения, социальной защиты, что теоретически может коснуться менее 2% населения, правительства готовы пожертвовать интересами оставшихся 98% населения и вводить жесткие ограничительные, карантинные меры, подавляя любую форму социальной и экономической активности;
• Правительства бедных стран не готовы оказывать широкую материальную поддержку населению путем прямых денежных подушевых выплат и выплат бизнесу, они предпочитают, пользуясь моментом обращаться к мировому капиталу за кредитами и за гуманитарной помощью;
• Иностранные кредиты и гуманитарная помощь в период пандемии – это идеальная среда для обогащения элит, расцвета коррупции и перераспределения общественного богатства в пользу определенных кругов, близких к власти. Пандемия все закроет, все простит;
• Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Населению не стоит особо надеяться ни на систему здравоохранения, ни на систему социальной поддержки, а надо самому мобилизовать меры инфекционно-эпидемиологической безопасности, взаимную помощь больным и организовать перераспределение элементарных материальных благ в виде одежды, еды и медикаментов среди нуждающихся слоев населения;
• Элементарные права и свободы: защита здоровья, право на передвижение уже не являются чем-то само-собой разумеющимся, за это надо бороться, равно как и за обладание любым жизненным пространством;
• Осознание беззащитности перед неожиданной бедой повысило важность наличия личных накоплений на чёрный день, ведь люди, в большинстве своем, жили одним днём. У кого не было таких накоплений или не было возможности мобилизовать необходимый финансовый ресурс, оказались перед лицом риска упасть на дно социальной иерархии;
• Люди пересмотрели иерархию ценностей. Семья, близкие люди перестали быть аморфными понятиями. Понятие «близкий» приобрело несколько иной смысл: люди стали избавляться от токсичного окружения и искать действительно близких по духу, мировоззрению людей;
• Правительство часто проводило бурную, но неэффективную и контрпродуктивную деятельность по борьбе с эпидемией в виде распыления химических элементов по улицам и на головы людей, запирало людей в узком жизненном пространстве, подавляя естественный иммунитет, создавая стрессовую ситуацию без каких-либо ясных перспектив скорых позитивных перемен;
• Ограничительные меры привели к снижению реальных доходов населения, росту социального неравенства, безработицы, ухудшению криминогенной обстановки, росту крайних, экстремистских взглядов. Ценность жизни, человеческого достоинства деградировала из-за повального роста бедности. Граждане не знают как на это реагировать и будут взывать к самым жестким мерам государственного реагирования, что может включить спиральный механизм роста насилия и социальной взрывоопасности.

Эти изменения в существенной мере определяют отношение людей к ценностям жизни и, соответственно, определяют поведенческую модель общества. Социологи потратят много времени на анализ и оценку произошедших изменений. Значение социальной психологии обретет конкретно прикладной характер. Изменятся взаимоотношения между государством и обществом. Перемены, происходящие в поведении людей, будут продолжаться.

Как изменилась поведенческая модель общества?

Очевидно, что вышеуказанные выводы окажут самое прямое воздействие на наше поведение и ожидания. Осознание этих изменений позволит перестроить систему государственного управления, что очень актуально в год выборов президента страны. Попробуем обобщить, в чем конкретно выражаются или будут выражаться изменения в общественном поведении:
 

• Население стало меньше доверять обещаниям о социальной защите со стороны правительства и стало более требовательным к конкретной форме и осязаемости форм социальной защиты;
• Население осознало, что в условиях ограничения жизнедеятельности и неудовлетворительных бытовых условий (отсутствие газа, питьевой воды, плохие дороги, коммуникации т.д.) терять людям особо нечего, особенно молодежи.  При некотором манипулировании общественным сознанием, отчаяние может привести к самым неблагоприятным результатам, некоторые из которых наблюдались на протяжении карантинов и в холодный период зимы;
• Люди стали более требовательными к обеспечению гарантированных законом привилегий: право на труд, право на здоровье, право на образование, право на передвижение. Если ранее все эти права звучали как некие затертые декларации, теперь осознание важности этих прав кратно возросло и государство с этим вынуждено считаться;
• Люди будут более мобильными и будут тратить больше средств на путешествия, чаще внутри страны;
• Люди будут осторожно относиться к своим тратам и спрос на аналогичный, но менее дорогой товар будет расти, а дорогие вещи будет обретать все более нишевый спрос. Люди будут откладывать хоть какие-нибудь средства на непредвиденные обстоятельства. Иными словами, остатки денег в банках будут расти, будет спрос и на иностранную валюту, как средства накопления;
• Спрос на онлайн услуги и на онлайн труд существенно возрастет, люди будут больше стараться совмещать труд с полноценной семейной жизнью. Хорошо оплачиваемая работа уже не будет рассматриваться как превалирующий источник социальной удовлетворенности. Также люди будут диверсифицировать источники заработка, чтобы не рисковать заработком при потере одного из них;
• Вырастет спрос на активный диалог с правительством и на принуждение правительства прислушаться к реальным требованиям населения. Соответственно, будет возрастать гражданско-политическая активность, что можно наблюдать на нескольких примерах отстаивания парков, памятников культурного наследия, в попытках создать альтернативные политические партии;
• Очевидно, что при любых ситуациях малоэффективные меры ограничения жизнедеятельности должны быть мерами крайнего применения. В противном случае, социальное напряжение будет возрастать, одновременно заставляя правительства тратить огромные ресурсы на социальную поддержку населения, вместо стимулирования производств, роста производительности труда.

Все указанные факторы имеют важное значение для выработки государственной социально-экономической политики на ближайшие 5-10 лет.

В чем должны проявляться контуры такой политики?

Во-первых, социальная защита должна иметь конкретное содержание и, в условиях пандемии, должна быть всеобщей.  В условиях постоянной подпитки бедности мигрантами, возвращающимися из других стран, молодыми людьми, которые вступают во взрослую жизнь, ускоренного демографического роста населения в целом, необходимо кардинально пересмотреть политику сокращения бедности.

Во-вторых, правительство должно исходить из многовариантности развития событий во время эпидемий и иметь должный уровень прочности в мобилизации людских, материальных и финансовых ресурсов при каждом сценарии развития событий. Иными словами, государственные бюджеты должны иметь запас прочности, методы мобилизации людских и материальных ресурсов должны быть приближены к методам военного времени с соответствующей дисциплиной контроля исполнения и наказания.

В-третьих, хозяйствующие субъекты, предприниматели также должны создавать финансовые и материальные резервы производства, чтобы выдерживать краткосрочные условия карантина и продолжать деятельность в меньших масштабах. Государство должно пересмотреть налоговую нагрузку и политику
кредитных ставок, чтобы у предприятий был больший шанс для маневров;

В-четвертых, все риски государственных инвестиций должны быть переоценены с учетом возможного негативного развития событий в мире из-за принимаемых мер против пандемии. Средства должны быть перераспределены в пользу адекватной системы здравоохранения, инфраструктурных проектов (газоснабжение, водоснабжение, дороги, школы, детские сады и т.д.), подготовка кадров, производство материальных ресурсов.

Уже видна тенденция глобального пересмотра планируемых инвестиционных планов, переоценка уже действующих проектов, перетока вложений в сторону регионов (развивающиеся страны) и отраслей, где риски влияния пандемии ограничены. Высокотехнологичные отрасли выросли на 11%, а трансграничные слияния и поглощения выросли на 54%, в основном в сфере ИКТ и фармацевтики. Экономика диверсифицируется (не зависит от доминантного положения 8-10 наименований продукции) и динамична (легко перенастраивается за счет преобладания роли малого и среднего бизнеса — МСБ).

В Узбекистане по предварительным оценкам, по итогам 2020 года объем прямых иностранных инвестиций в основной капитал составил 6,38 млрд долларов с темпом роста в 98% по отношению к показателям аналогичного периода 2019 года (уменьшение на 2%), из которых:

• прямые иностранные инвестиции – 3,5 млрд. долл. (в основной капитал – 2,86 млрд. долл. США);
• другие иностранные инвестиции и кредиты – 3,8 млрд. долл. США (в основной капитал – 3,5 млрд. долл. США).

По данным Министерства инвестиций и внешней торговли в рамках Инвестиционной программы реализовано 197 проектов, за счет чего было создано 38 тысяч рабочих мест. Помимо этого, в рамках региональных инвестиционных программ было реализовано 10 586 проектов на общую сумму 59,1 трлн сумов, что позволило создать 131,5 тысячи новых рабочих мест.

Хотелось бы надеяться, что изложенные выше доводы будут учтены при пересмотре направления инвестиций и их содержания в 2021-2026 годах.

Узбекистан уже столкнулся с некоторыми факторами, которые обусловили существенные изменения, как во внутренней, так и во внешней торговле:

• Значительно возрос спрос на продовольствие, особенно на такие базовые товары, как мясо, мука, растительное масло, крупы всех видов, продукты птицеводства, плодоовощная продукция. Торговля плодоовощной продукцией все более очевидно выступает новым драйвером экспорта страны;
• Возрос спрос на услуги здравоохранения, направленные на укрепление и поддержание иммунитета, на лечение больных в условиях массовых заражений опасными болезнями. В дальнейшем импорт продукции, связанной с укреплением системы здравоохранения, обеспечения здоровья населения будет возрастать;
• Падение внешнего спроса на сырьевые продукты и энергоносители создает предпосылки для большего удовлетворения спроса внутренних потребителей. Доходы страны от экспорта сырьевых продуктов и энергоносителей (природного газа) существенно сократились при возрастании затрат на поддержку развития энергетики. Все это обуславливает пересмотр энергетической политики Узбекистана. Требуется больше внимания к альтернативным источникам энергии;

Эти факторы сокращения глобального спроса и концентрации внутреннего спроса в узком сегменте экономики будут разгонять инфляцию и рост индекса потребительских цен.

В этих условиях разработка новых транспортных коридоров для обеспечения выхода к морю и придания импульса для торговли с Азиатско-Тихоокеанским регионом (новые рынки) обрела исключительно важное значение. И в этом направлении развитие взаимоотношений с Афганистаном, Пакистаном, Индией и с Китаем имеет стратегически важное значение.

Вероятнее всего, внешнеторговый баланс на протяжении ближайших 3-5 лет будет все еще отрицательным в силу вышеназванных структурных перемен. Следовательно, компенсация временного падения экспортной выручки в результате изменения структуры и сути глобального спроса, при возрастании объемов импорта для решения социальных проблем за счет продажи золота в Узбекистане будет продолжаться еще некоторое время. Эта тенденция может быть переломлена в течение 2023 года, когда восстановление экономики страны обретет более устойчивый характер.
 
Абдулла Абдукадиров,
экономический обозреватель Anhor.uz