Кому продались, журналисты?

Насколько СМИ Узбекистана действительно свободны? Какие явные и скрытые факторы влияют на позицию журналистов и блогеров? Никита Макаренко анализирует отечественные медиа, используя концепцию американского философа Ноама Чомски.
 
Сегодня мы отмечаем Всемирный день свободы печати. 2020 год ООН проводит под лозунгом “Журналистика без страха и предвзятости”. Про страх перед нажатием кнопки “опубликовать” я писал ровно год назад. Давайте поговорим про предвзятость.

Часто от читателей можно услышать приговор: “продались”. Вам может не нравиться реклама конфликтных брендов, сотрудничество с властями и иностранными организациями, предоставление или не предоставление площадки отдельным личностям. Не все из этого есть “зло”.

Работа медиа крайне сложна и состоит из ежедневных компромиссов. Особенно в Узбекистане. “Темная сторона” тоже существует. Некоторые отечественные СМИ (особенно государственные телеканалы и информационные агентства) открыто занимаются пропагандой, используя весь ее богатый инструментарий.
 
Кому верить? Существуют ли в Узбекистане медиа, которые свободны, идеально честны, независимы и коммерчески успешны?
Ответ: нет. Но не беспокойтесь. Это проблема характерна почти для всех стран.
 
Еще в 1988 году американец Ноам Чомски, один из самых авторитетных ныне живущих философов, и его соавтор Эдвард Херман опубликовали свой труд “Фабрикуя согласие: политическая экономия масс-медиа”. Ученые разработали собственную “модель пропаганды”. Они применили ее к американским СМИ и показали, что все они являются предвзятыми по своей сути. По сей день, эта книга является одним из важнейших научных трудов, описывающих взаимодействие общества, властей, бизнеса и СМИ.

Ноам Чомски дает свое собственное определение понятию “масс-медиа”: “Это эффективный и мощный идеологический институт, который выполняет функцию поддерживающей систему пропаганды, опираясь на рыночные силы, принятые внутри допущения и самоцензуру – без явного принуждения”.

Обратите внимание на последние три слова. “Без явного принуждения”. Давайте считать, что “явное принуждение” сейчас в Узбекистане отсутствует. Сегодня частные СМИ, как правило, больше не работают по “телефонному звонку”. Журналисты уже не сталкиваются с тем уровнем цензуры и давления, что существовал в версии “Узбекистан 1.0”.

Чомски проверял свою модель на примере достаточно свободной страны, США. Модель была также успешно применена другими учеными к европейским странам. Применять ее на Узбекистане “образца 2015 года” не имело бы никакого смысла. Тогда существовало “явное принуждение”. И разглядеть работу пропаганды мог любой. Никто не верил телепередаче “Ахборот”, правда?
 
Сегодня, благодаря прогрессу в области свободы слова, все стало сложнее. Ноам Чомски утверждает: “Намного труднее разглядеть работающую систему пропаганды там, где медиа принадлежит частным владельцам, и формальная цензура отсутствует. Особенно это правдиво там, где медиа активно конкурируют, периодически атакуют и разоблачают корпоративные и государственные злодеяния, а также агрессивно выставляют себя защитниками свободы слова и интересов общества”.

“Что остается неочевидным (и не обсуждаемым в самих медиа) – это ограниченная природа такой критики”, – пишет ученый. Давайте разберемся, почему же так происходит.
 
Применяем “модель пропаганды” к Узбекистану

Ноам Чомски создал модель из пяти фильтров. По мнению ученого, любая новость или информация проходят через эти фильтры, перед тем как быть опубликованной в СМИ. Фильтры активно проникают друг в друга и взаимодействуют. Все они вместе являются следствием неравенства в распределении денег и власти в обществе. Механизмы работы фильтров показывают, как обладатели ресурсов способны определять, что является “достойным освещения”. И как информация должна подаваться и интерпретироваться.
 
Фильтр первый. Размер, собственность, и ориентация на прибыль.

В мировой практике на медиа-рынке, как правило, доминируют большие конгломераты. В США это The Walt Disney Company, News Corporation, Viacom и Time Warner. В России – Газпром медиа-холдинг, ВГТРК, Национальная медиа-группа и другие.

Главная их задача – это получение прибыли. Поэтому они обязаны блюсти финансовые интересы своих владельцев, а также контролирующих их инвесторов. Редакторы таких СМИ скованы и зависят от решений своих хозяев. В то время как владельцы имеют общие интересы с другими корпорациями, бизнесменами, государством, и не намерены им вредить. Это напрямую влияет на выбор повестки новостей и на их подачу.

Итак, первый фильтр: ни одно крупное СМИ не пойдет против интересов своих владельцев, а также не повредит собственной прибыли и прибыли своего владельца.

Этот фильтр имеет особо важное значение, так как крупные конгломераты контролируют большую часть аудитории. Небольшие издания редко могут конкурировать с ними в борьбе за массового зрителя и читателя. Это замкнутый круг: чем больше вы хотите расширить аудиторию, тем больше требуется денег, а крупные средства сосредоточены в руках узкой группы людей. Таким образом, массовая аудитория всегда подвержена влиянию первого фильтра.

В Узбекистане пока еще не сформировались мощные конгломераты, подобные Viacom или ВГТРК. Частные телестанции и онлайн-медиа более-менее равномерно контролируют рынок. Но я считаю, что применение первого фильтра справедливо к Узбекистану, и может быть в нашем случае проиллюстрировано не частным “монстром”, а государственным.

И этот пример – Национальная Телерадиокомпания (МТРК). По сути, это мощнейший конгломерат, контролирующий 14 телеканалов, 4 радиостанции и 12 местных студий. Эта организация, с самой, возможно, крупной аудиторией в стране, в полной мере использует первый фильтр. Телеканалы МТРК никогда не критикуют своего владельца – государство, а также не затрагивают его интересы в сфере внешней и внутренней политики.

Здесь возможна лишь “отфильтрованная” первым фильтром критика: “разносы” чиновников локальных уровней, маргинальных групп и бизнесменов, а также отдельных персон и организаций, критика которых может быть полезна владельцу-государству.
 
Фильтр второй. Реклама. “Лицензия на бизнес”.

“Рекламодатели фактически приравниваются к де-факто лицензирующему ведомству. Потому что без их поддержки газеты перестанут быть жизнеспособными”, – считают американские исследователи Джеймс Каррэн и Джон Ситон.

Второй фильтр является самым критичным для частных СМИ в Узбекистане. Особенно онлайн-СМИ. А именно они сегодня, как принято считать, наиболее “свободные” и “независимые”. Фильтр очень прост. Без рекламодателя медиа не выживет. Поэтому медиа вынуждены учитывать его политические предпочтения и экономические интересы. В этот же водоворот попадают и блогеры, которые начинают зарабатывать на рекламе.

Не стоит думать, что все очень просто, и рекламодатели напрямую шантажируют своих партнеров (хотя изредка такие случаи в Узбекистане тоже происходят). Это всегда очень сложный процесс и постоянный поиск компромисса. Как правило, медиа само анализирует, не затронет ли выпускаемая информация того или иного рекламодателя. Чем он крупнее и важнее для СМИ, тем выше шанс, что новость или статью скорее всего “отложат”. 

В СМИ Узбекистана подобные случаи “рекламной самоцензуры”, как правило, связаны с зависимостью от рекламы крупных компаний, концернов и холдингов. Вдвойне вопрос обостряется, если рекламодатель аффилирован с крупным общественным или политическим деятелем. В некоторых случаях СМИ вынуждены думать и о взвешенной критике отдельных иностранных государств: рекламные бюджеты приходят и от компаний с иностранными инвестициями.

Впрочем, существуют примеры успешного “сожительства” в одном издании как критических материалов, затрагивающих интересы крупного рекламодателя, так и его рекламы. Но не стоит думать, что в этом случае фильтр не сработал: он просто задержал определенную информацию, пропустив в эфир лишь ее часть.
Косвенным влиянием рекламного фильтра является то, что СМИ могут попасть в “ловушку увеличения аудитории”: чем больше растет аудитория, тем больше растут рекламные бюджеты. Это подталкивает редакторов уходить от серьезных и критических материалов в сторону развлекательных. Таким образом, фильтр работает на снижение количества общественно важных публикаций.
 
Фильтр третий. Источники информации в масс-медиа.

Работа этого фильтра, как правило, полностью скрыта от глаз читателей. Но он чрезвычайно важен, и во взаимоотношениях СМИ и государства эффективно фильтрует то, что не задержали два первых фильтра. Поэтому важно понимать его механизм.

Каждому частному СМИ требуется постоянный, надежный поток информации. Новости должны выходить ежедневно. Никто не в состоянии иметь репортеров повсюду. Поэтому СМИ зависят от тесного взаимодействия с государственными ведомствами. Правительство, хокимияты, госкомитеты, ежедневно поставляют им информацию. Рассылаются пресс-релизы и новости, отправляются вопросы, пресс-секретари дают свои комментарии.

Информация, предоставленная так называемыми “официальными источниками” крайне ценится в СМИ. Масс-медиа пытаются быть объективными, и чтобы защитить себя от критики в предвзятости и клевете, им необходим материал, который будет являться теоретически достоверным. Самый простейший способ “заверить” информацию – это получить ее у государственных органов и сослаться на них.

Другой путь – это проверять информацию самостоятельно, привлекая различные сторонние источники. Это долго и дорого, и в условиях острой конкуренции позволить себе такой процесс не может практически никто, особенно в жанре новостей.

Таким образом, формируется зависимость СМИ от “официальных источников”, а также ведомств и персон их представляющих. В свою очередь, ведомствам очень выгодно такое сотрудничество: стабильно получающее информацию СМИ будет меньше заинтересовано в острой критике ведомства, опасаясь лишится источника информации.

Естественно, что этот фильтр не подразумевает никаких письменных, или устных договоренностей. Зависимость вырабатывается со временем. Иногда она обрывается, и тогда “провинившееся” СМИ или журналист лишаются доступа к информации. Его перестают приглашать на пресс-конференции, исключают из круга получающих эксклюзивную информацию, отказывают в оперативных комментариях. Что, теоретически, не противоречит законам.

Аудитория растет у тех СМИ, что публикуют новости первыми, а также дают эксклюзивы, которых нет у конкурентов. Эксклюзивы и инсайды – это самая дорогая валюта на медиа-рынке. Поэтому экономический успех медиа во многом зависит от культивации контактов и выстраивании личных связей. СМИ вынуждены идти на тонкие компромиссы и осторожно фильтровать материалы, затрагивающие важные источники своей информации.

Третий фильтр успешно начал работать в Узбекистане в последние один-два года. Благодаря проведенным реформам, все государственные ведомства получили пресс-секретарей. Государственные служащие, чиновники и политики также стали распространять информацию и налаживать связи с медиа в своих интересах. 

Сравнивая узбекистанские медиа образца 2018 года и образца 2020 года, я могу заключить, что сейчас некоторые ведомства практически вышли из под прицела критики СМИ. Во многом это связано с работой их пресс-служб или талантом руководителей, успешно использующих третий фильтр.
 
Фильтр четвертый. Flak. Толпа недовольных.

Четвертый фильтр очень интересен тем, что вы вряд ли задумывались, какую огромную роль он играет в нашем обществе. Ноам Чомски придумал термин flak, взяв это название у скорострельной зенитной пушки времен Второй Мировой Войны.

Flak – это негативные комментарии, письма, телефонные звонки, сообщения, угрозы, судебные иски, которые журналист или СМИ получают, подняв очень острую для общества тему. Как самолеты боятся летать под плотным зенитным огнем, так и журналисты опасаются поднимать вопросы, которые могут вызвать flak.

В разных обществах разные темы являются токсичными. Но неизменно везде есть темы, которые вызывают бурю общественного негодования. Например, в Узбекистане это темы религии, языка, национальной идентичности, прав ЛГБТК+. Вы можете наблюдать, как СМИ используют четвертый фильтр и обходят эти темы, опасаясь попасть под flak.

Flak могут устраивать как недовольные обсуждением темы люди (при этом, может существовать молчаливое большинство), так и организованные группы: государственные организации, сообщества, специально созданные “тролль-фабрики”.

Со времен публикации книги Чомски в 1988 году и появлением Интернета flak стал необычайно силен. Приняв форму кибербуллинга (травли), flak успешно психологически влияет на выбор журналистами тем и объектов для критики. Два известных примера: хорошо организованный flak после публикации в Газета.uz статьи “Манавият погубит в Ташкент” и случай с чиновницей из сферы СМИ, неосторожно поднявшей религиозную тему.

Flak атакует и “большие” СМИ. Неосторожно подняв острую тему и получив шквал негодования от недовольной точкой зрения редакции аудитории, издание может лишиться рекламодателей. В какой-то момент скандал может стать излишне токсичным, и реклама “разбежится”. Фильтр делает свое дело.

Новая для Узбекистана тенденция – flak через судебные иски. Затронув определенные, не запрещенные законом темы и персоналии, СМИ рискует получить целый набор исков на серьезные суммы, которые могут привести к разорению. Не все частные СМИ имеют возможность нанимать дорогих адвокатов на судебные процессы, поэтому потенциально рискованная информация фильтруется заранее.
 
Фильтр пятый. Враждебная идеология и страх.

Для пятого, заключительного фильтра “модели пропаганды” Чомски вводит понятие “антиидеологии”. Анализируемая в этой статье книга была выпущена во время Холодной войны, поэтому ученый использовал в качестве примера существовавшую в США идеологию антикоммунизма. В 1997 году Чомски обновил пятый фильтр, посчитав что место антикоммунизма в американском обществе заняла “борьба с терроризмом”.

По Чомски, государства, как правило, создают некоего “врага”. Его цель – посеять в обществе атмосферу страха, которая необходима для эффективного контроля. В таком обществе развивается ненависть к определенным группам или явлениям, которые могут представлять угрозу. Эта угроза может быть как настоящей, так и искусственно сконструированной.

В этих условиях любая информация, критикующая так или иначе государство, может автоматически объявляться “непатриотичной”, а СМИ или журналист получают имидж “врагов”. Это заставляет их фильтровать информацию, даже если она является правдивой и достоверной, и имеет общественную важность.

Один из ярких примеров – это современная Россия, где в качестве антиидеологии выступает “западная угроза”. Журналисты, критикующие государство или его инициативы нередко получают ярлык “прозападных”, “работающих на Госдепартамент США”, “иностранных агентов”.

В Узбекистане долгие годы антиидеологией являлись религиозный экстремизм, терроризм, а также условные “не соответствующие национальному менталитету ценности”. СМИ вынуждены были фильтровать свои публикации, чтобы случайно не быть заподозренными в симпатиях к этим условным “идеологиям”. Одним из абсурдных проявлений работы этого фильтра был негласный запрет на мужские бороды, серьги и татуировки на телевидении Узбекистана.

Свежим примером антиидеологии и сопутствующей угрозы (как отмечалось выше, она может быть и реальной) является пандемия COVID-19. В атмосфере массового страха правительство ввело высокие штрафы за распространение ложной информации, касающейся пандемии. Пятый фильтр заработал для всех отечественных СМИ и блогеров, которые теперь осторожнее подходят к публикациям на тему COVID-19.
 
Кому же верить?

Все описанные выше фильтры работают в самых сложнейших комбинациях. Для одних медиа возможно прохождение лишь первого фильтра, другие испытывают на себе действие всех пяти. У разных владельцев и разных рекламодателей разные интересы. Одни СМИ более устойчивы к flak, другие менее. Разные журналисты по-разному взаимодействуют с официальными источниками информации. Маленькие инди-СМИ и Телеграм-каналы могут существовать какое-то время, борясь с фильтрами и используя пожертвования, гранты или собственные средства.

“Не страшно, что у медиа есть владельцы. Страшно, когда у всех медиа один владелец”, – считает известный российский политолог Екатерина Шульман.

Ответ на вопрос кому же верить, таков: никому и всем.

Все информационное пространство целиком дает полную картину происходящего. Скрыть что-то в XXI веке практически невозможно. Вот только к вам никогда не поступает собранный паззл. На вас каждый день вываливается множество его кусочков. И некоторые из них – вообще не из этой игрушки. Только вы сами сможете собрать
из фрагментов более-менее реалистичную картину и немного приоткрыть истину для себя. 

Абсолютно свободных от предвзятости СМИ не существует ни в одной стране мира. Читайте разные источники. Нельзя сказать, что вы прочитали новость, пока вы не прочли ее в трех источниках трех разных владельцев.

И никому не верьте. Не верьте государственным СМИ. Не верьте частным СМИ. Не верьте иностранным СМИ, не верьте блогерам, не верьте группам в Facebook и каналам в Телеграм. Не верьте мне, не верьте Ноаму Чомски.

Думайте сами.

Никита Макаренко

В работе над статьей использована книга Manufacturing Consent: The Political Economy of the Mass Media. 1988, 2002 by Edward S. Herman and Noam Chomsky. Pantheon Books, New York.