Производство биогумуса как способ остановить деградацию почв и как возможный источник энергии

Деградация почв и переработка городских органических отходов – две острейшие экологические и одновременна экономические проблемы нашего времени. Они тесно связаны между собой, угрожают как продовольственной безопасности, так и нашему здоровью. Как показывает специалист по разведению червей и производству биогумуса (органического удобрения, получаемого с помощью червей) Петр Плеханов, в наше время уже существуют и потихоньку находят все более широкое применение технологии, позволяющие решать обе проблемы разом, более того, похоже они же могут и должны использоваться как альтернативный источник энергии.

– Расскажите, как вы стали специалистом по разведению червей и производству биогумуса?

– Я долгое время был рыболовом-спортсменом, выступал за Узбекистан.  В какой-то момент обнаружил, что червей для рыбалки в сельской местности практически невозможно найти. Купил пол ящика и стал разводить их сам. Постепенно переключился на производство биогумуса, который червями (в симбиозе c бактериями), собственно, и создается.

– Как так получилось, что вы не смогли найти червей в почве?

– Дело в том, что кругом бетон, а в почве, которая осталась, почти нет воды и органических веществ. Червям в наружных пластах земли рядом с человеком стало попросту нечего есть.

– С чем это связано?

– Так устроено земледелие в Узбекистане. Фактически земля сейчас так истощена, что мало чем отличается от стекловаты. Знаете, есть такая технология выращивания цветов и овощей в теплицах: корни помещают в стекловату, через которую подают воду и химические удобрения.

Большую часть современных фермеров такое положение дел вполне устраивает. Они специализируются на монокультурах, которые из года в год забирают одни и те же вещества.

Монокультура без севооборота – это прямая дорога к опустыниванию. Земля истощается и плодоносит исключительно с помощью химии, которую фермер вносит, чтобы получить урожай в этом сезоне, то есть не строя планов на долгие годы.

Такой подход к земледелию не всегда обеспечивает высокие урожаи, но всегда дает уверенность в результате в краткосрочной перспективе. Я бы не назвал его устойчивым, а выращенная таким способом продукция из-за нитратов не слишком полезна для здоровья.

Простой пример – дыни, которые раньше были нарасхват зарубежом, а сегодня в большинстве случаев содержание нитратов в них зашкаливает. Экспортировать их заграницу как зеленый бренд легально не получится. Там контроль пожестче. А то, что не идёт на экспорт – кушаем мы, даже не проверяя.

– Неужели черви могут изменить ситуацию?

– Сами по себе нет, точнее их разведение – это часть технологии или даже комплекса технологий по восстановлению плодородия земли, возврата ее природного состояния.

– Насколько это близко к тому, что сейчас принято называть пермакультурой?

– Да, можно и так сказать. К примеру, эти технологии хорошо сочетаются с нулевой вспашкой, которую сейчас пытаются внедрять для экономии воды и предотвращении ветровой и водяной эрозии. Напомню, что технология No till предполагает сохранение целостности почвы между тонкими бороздами, куда вносятся семена – пласты земли не переворачиваются, как при пахоте.

В результате мы сохраняем нетронутой почвенную экосистему. Это и микроорганизмы (аэробы ближе к поверхности, анаэробы от 20 см и глубже), огромные множество грибов, беспозвоночных и конечно же черви.

Только вместе они способны перерабатывать органику, переводя ее в усваиваемую растениями форму, боготой полезными веществами удобрение.

Кроме того, черви рыхлят землю. Поэтому растение легко пускает корни, лучше развивается, что не может не сказываться на итоговом урожае. Если природе не мешать, а лучше даже чуть-чуть помочь, она прекрасно сделает всё сама.

– Возникает законный вопрос, а как именно? Откуда всё это возьмется в истощенной почве? Нужно покупать биогумус?

– Для фермеров при существующих технологиях его производства он, конечно, слишком дорог. Однако, если есть заинтересованность, мы готовы обучать фермеров, как это сделать в полевых условиях и с минимальными затратами. Это целый цикл действий, включающий в себя, нулевую/минимальную обработку земли, мульчирование, высадку сидератов и внесение полезных микроорганизмов и червей. Тогда плодородие земли через какое-то время будет восстановлено.

Другое дело, конечно, что это, конечно, занимает много времени. Инвестиции, так скажем, окупаются далеко не сразу. Зато с правильно переработанной органикой невозможно переборщить. Ее не может быть слишком много, она ни при каких условиях не загубит землю, что частенько бывает при передозировке химических удобрений.

К сожалению, эта технология очень резко отличается от того, к чему привыкли люди, в том числе те, кто наделен властью и принимает решения.

Попробуй оставить пожнивные остатки на поле и не перепахать! В глазах окружения хозяин такого участка никакой не новатор, а просто неряха и лентяй.  Придут из хокимията, потребуют, чтобы убрал органику и все немедленно распахал, да поглубже. Могут даже пригрозить тем, что отберут землю.

– Как же эксперты по разведению червей и производству биогумуса находят клиентов в этой среде?

– К нам обращаются фермеры, которые заинтересованы в переработке навоза и растительных остатков.

– Зачем им нужно это перерабатывать?

– Современное скотоводство зачастую предполагает выращивание животных в закрытых помещениях. Так проще проконтролировать многие процессы. Сказывается также нехватка пастбищ и их деградация. В итоге скот содержат в стойлах, а кормят чем-то, что сами же и выращивают. Образовавшиеся отходы, собственно, и нуждаются в переработке.

– Неужели для этого нужно предпринимать специальные усилия?

– В условиях Узбекистана они требуются довольно часто.  Предположим, у вас какая-то палка или стебель валяется рядом с полем. Из-за нехватки воды и высоких температур он может высохнуть и лежать годами, не принося никакой пользы. В конце концов он распадется в труху, которую потом унесет ветер.

В земле, где червей и полезных бактерий мало или нет вовсе, растительные остатки тоже будут разлагаться слишком долго.

Что же касается навоза, то обычно его просто вносят на поля, рассыпая небольшими кучами и распахивая, либо просто вносят через арычный пролив. Естественно, никакого компостирования не происходит. А свежий навоз — это больше отрава, чем удобрение. Это источник патогенной микрофлоры и сорняков.

– Почему?

– Потому что только в процессе компостирования макро и микроэлементы переходят в доступную для растений форму. А при термофильном горении (во время которого температура компостируемой кучи поднимается до 60-65С) погибает патогенная микрофлора, вредные насекомые и семена сорняков.

– Судя по тому, что вы рассказываете, сознательных, бережливых и при этом готовых к новшествам фермеров совсем немного. Получается, что рынок, на котором работают производители биогумуса, совсем небольшой?

– Я бы не сказал. Биогумус покупают владельцы теплиц, занимающиеся разведением цветов, а также строительные компании, которые возводят дома с террасами для растений.  Сейчас многие наконец поняли, как важны «зеленые» стены и крыши, чтобы в жару город не перегревался.

– Однако сырья для его производства мало?

– Во-первых, его очень много, во-вторых, оно пропадает впустую.  Дело в том, что искать его нужно не в сельском хозяйстве, точнее не только там, а еще и в крупных городах.

По моим подсчетам того органического мусора, который за год выбрасывает одна городская семья вполне достаточно, чтобы произвести столько биогумуса, сколько нужно чтобы удобрить землю, которая эту же самую семью сможет прокормить.

Это, конечно, при условии, если мусор правильно сортировать и отдельно складировать органику.

Меня до глубины души поражает наше городское благоустройство: дворники в Ташкенте выбрасывают опавшую листву в мусорные баки и вывозят ее на свалку. Чтобы делать такое в стране, где в почвах осталось меньше одного процента органики, это надо додуматься.

Обычно листва и органические отходы из большого города просто вывозятся на свалки и там разлагаются годами, не принося никакой пользы, а нередко еще и горят. Эта органика не возвращается в почву, а попросту коптит небо и производит парниковые газы.

– Но ведь вы сами сказали, что биогумус – продукция, которая далеко не всем по карману… может ли стать рентабельным сбор и переработка сырья для биогумуса в таких огромных количествах?

– Я не исключаю такого сценария при дальнейшем развитии технологий и изменении общественных настроений. Это вполне возможно, потому что биореактор, в котором производится гумус, выделяет, во-первых, тепло, которое как-то можно использовать, во-вторых, метан.

Представьте себе, что при помощи всего этого можно будет поддерживать необходимую температуру в теплицах вокруг Ташкента, тех самых, которые сейчас топят мазутом и углём, или обогревать зимой дома, снижая нагрузку на общую энергосеть?

Беседовал Юсуф Ибрагимов