Как сложатся нефтяные пазлы?

Новости из Узбекистана в последние месяцы активно обсуждаются в прессе СНГ:  и это не утверждение ТВ-программы «Ахборот», а приятная реальность. Инициативы  внутри страны призваны создать государство с мощной экономикой и развитым гражданским обществом. Именно об этой сфере, о сфере гражданского общества шел разговор 30 марта, когда президент Ш. Мирзиёев предложил изменить формат вещания национального ТВ, в том числе и новостной программы «Ахборот». Очевидно, появятся новые рубрики, новые сюжеты. Например – журналистское расследование, которое в прежние годы было одним из самых популярных на нашем телевидении. Стремясь не отстать от тренда, Anhor.uz тоже решил продолжить свои изыскания в сферах, самых востребованных читающей аудиторией. На мой взгляд, это сфера «нефтянки» (бензин у нас минимум в 2 раза дороже, чем в соседних странах) и сфера безопасности (регион Центральной Азии аналитики хором называют «горячим»). Сегодня поговорим о нефти…

Когда президент Ш. Мирзиёев назвал свой визит в Астану историческим, он четко обозначил его место в истории взаимоотношений не только двух соседних стран, но и в масштабе СНГ. Теперь все приобретает истинный смысл, договоренности становятся не декларациями, а реальными программами, а цифры и показателями – не «нарисованными», а подлинными.

…В начале 90-х годов наша страна громко заявила о «нефтяной независимости». Специалисты, которые остались, весьма этому удивились. Добыча нефти –  ответственное дело (ответственность – перед потомками!),  с землей не шутят. И когда ради «высоких» цифр добычу стали  вести  по принципу «давай-давай», кончилось это вот так: в 1995 году мы добыли 7,6 млн. тонн нефти, в прошлом году (национальные данные не публикуются, приводим цифры «Обзора энергетики мира Бритиш Петролеум») – 1,5 млн. тонн. Потребность страны – 4 млн. тонн в год. Три наших нефтеперерабатывающих завода, построенные в расчете на «обещанную, запланированную» в «те» годы добычу 11 тыс. тонн нефти в год, недогружены, что по технологии ведет к преждевременному выходу оборудования из строя.

Если считать на баррели, то картина просто серьезная: как считает Бритиш Петролеум, сейчас мы имеем  кое-как 64 тыс. баррелей в сутки. А вот по прогнозу Fast Market Research (ведущий мировой аналитик) потребление топлива в 2022 году вырастет у нас до 156,6 тыс. баррелей в сутки…
Anhor.uz писал как-то о нефтепромыслах рядом, через границу – в Афганистане, разведанных советскими геологами как раз в расчете на переработку топлива в Узбекистане. Но, пока мы торговались, нефтепромыслы прикарманила китайская CNPK…

В 2017 году мы реально смотрим на мир. Да, нефть нам нужна. И ничего зазорного в этом нет. Можем купить, сколько надо: вот в прошлом году добыли 102 тонны золота, и пятый по счету золотодобывающий завод в Навои строим…

…Во время визита в Ташкент в марте главы Лукойла В. Алекперова много говорилось о пятилетнем контракте на закупки газа. Но вот о цене поставок сказано: «по формуле». Поскольку с ценой на свой газ мы уже не однажды «попадали», интересно – что за формула?  Связана ли она с нефтью? И вот что  выяснилось, что для нас пошли на беспрецедентные шаги…

 … Недавно консорциум Aral Sea Operating Co. объявил о своей ликвидации. При подписании соглашения срок деятельности консорциума определили в 35 лет. Прожил он всего 10. За годы этих  мучений вложено $200млн. (пробурено 6 скважин, средняя цена скважины — $8 млн.), треть из этих средств – от Лукойла.  Уже с 2011 года, когда проект покинула малайзийская Petronas, пошли слухи, что проект, мягко говоря, нерациональный. Специалисты Узбекнефтегаза всеми силами уговаривали остаться, но через 2 года ушла и корейская KNOC. Закономерный итог:  с земными недрами не шутят…

Но вот Лукойл в стране остался. Компания вложила в свои узбекистанские проекты  уже $5 млрд. и привязана теперь крепко. Только Кандымский проект – это $3млрд.  К тому же нефть и газ – это и «большая политика», а мы же стратегические партнеры с северным соседом. (Что не помешало Узбекистану в марте 2014 года, к общему удивлению, не поддержать Россию в ООН при голосовании по Крыму. В «благодарность» Россия списала нам в декабре того же года долг $865 млн. Что делать – «большая политика»… И мы об этом сейчас поговорим). Сегодня Лукойл намерен построить в Узбекистане 50 своих автозаправок (как помним, бензин у нас дорогой и бизнес обещает быть выгодным). Но  возить бензин сюда из России – себе дороже. Лукойл уже заключил контракт с двумя нашими нефтеперерабатывающими заводами на переработку своей нефти. Ура – ура, заводы будут загружены. Но как доставить «лукойловскую» нефть в Узбекистан?

И вот тут «по столу рассыпались пазлы»… Нефтяные. Мозаика из них складывается странная… Нефть  будет идти из Западной Сибири. Руководство «Узбекнефтегаза» в марте  сообщило: с казахами договорились, топливо пойдет  по нефтепроводу Омск-Павлодар-Чимкент. Ежегодно 1 млн. тонн, с перспективой до 5 млн. тонн. Все здорово, но вот Чимкент, как известно, на казахской территории. А как  дальше? Во времена Союза из Чимкента шла труба через весь Узбекистан даже до Чарджоу (качали ежегодно до 7млн. тонн). Ну, и мы пользовались. После объявления о «нефтяной независимости» трубу осушили, разобрали и продали на металлолом ( 200 км. труб! Вот кто-то подсуетился…).  Один из сотрудников ведомства сказал мне, что восстановить нефтепровод при «общем желании» можно. Лет 5 назад такое желание даже возникло, и на трассу завезли заглушки, фитинги и еще что там надо. Но на трубы денег никто не дал…

Между тем сейчас стало известно, что Лукойл решил транспортировать к нам пока только 200 тыс. тонн топлива в год. То есть радость стала сразу в 5 раз меньше. Топливо будут возить «наливом» через нефтяную эстакаду «Атасу» вблизи Чимкента. Казахские коллеги заверили Anhor.uz , что налить в цистерны 200 тыс. тонн для них – не проблема, «Атасу» это громадное предприятие, начальный пункт нефтепровода в Китай (962 км.), который качает до 10 млн. тонн в год.

Другая причина уменьшить количество нефти для нас – финансовая. Чтобы сбить цену «лукойловской» нефти, Узбекнефтегаз настоятельно предложил правительству России не брать с Лукойла вывозную (зкспортную) пошлину. Ведь если Лукойл не будет платить в российский бюджет пошлину за  проданную нефть (сегодня это $88 за тонну), он может пойти на меньшую цену за свое топливо. До сих пор доля топлива в российском экспорте в Узбекистан составляла 18%,  и все поставщики исправно делились с российским бюджетом.

До встречи здесь же,
Юрий Черногаев.